Как выжить и провести время с пользой в тюрьме

Вечер — часов после 20, начиналась самая активная деятельность. "Один четыре ноль! Один четыре ноль! Строимся!" (номера хат произносятся именно так, а не "Сто сорок" — такой способ более надежный, при плохой слышимости легче различать). Дорожники начинали движуху — строились или восстанавливались по контролькам боковые дороги, по ним с корпуса на корпус передавались концы длинных, где было надо — дороги "застреливались". Имелось несколько ключевых длинных дорог, к которым стекалась почта корпуса и затем уходила пачками на другой.

Нередко длинные дороги в процессе стройки накладывались друг на друга — тогда надо было перебрасывать их — менять местами. Конец дороги по коротким боковым дорогам пускался вокруг — например, наверх-две хаты, вправо-две хаты, вниз-три хаты, влево-две, вверх. Весь этот процесс координировался опытными дорожниками, часто с противоположного корпуса, которым было виднее, где происходит перехлест и как его обойти. В общем в течении часа все дороги, как правило, были в полной боевой готовности и работали до утра — часов 7. Ночью, в свете прожекторов, картина была весьма интересная — паутина из полутора десятков дорог между четырьмя корпусами, по которым постоянно что-то движется.

Иногда ночью охрана устраивала облавы — внезапно выбегала с кошками на крышу или во двор. Первый заметивший их кричал "Мусора!", затем этот крик подхватывали остальные и в течении меньше минуты все дороги, в первую очередь длинные, сворачивались. В одну из ключевых хат мог одновременно вломиться с шашками наголо, прорубая себе дорогу в массе тел к решкам, резерв. За секунды, что нужны для открытия двери и пробиться к окну, дорожники обычно успевали скинуть дорогу, малявы, которые остались неотправленными, уничтожить. Работа дорожника связана была, таким образом, с самопожертвованием — легко было попасть под дубинал или угодить в карцер. За такую работу они получали сигареты и чай с общака, да и арестанты обычно уделяли им что-то с передач.

В любом случае рассчитывать на надежность системы не приходится и писать следует с осторожностью. Время от времени почта таки перехватывается, менты организовывают свои хаты на дороге, читая и ксерокопируя нужные малявы (отправляя затем дальше, чтобы не возникло подозрения), вербуют дорожников, которые читают малявы необходимых адресатов. Когда кому-то необходимо было писать о чем-либо серьезном (договориться с подельником, например), то устанавливали прямую дорогу, если это было технически возможно, и общались без посредников.

Интересна система условных сигналов. Три удара в стену означало "прими коня" или "подай коня", т. е. либо прими груз, либо отпусти дорогу, чтобы мы могли отправить тебе груз. Два удара — "коня принял" (использовалось не всегда). Один удар — "забирай коня" — груз отцеплен или прикреплен, можешь тянуть. Несколько беспорядочных ударов в ответ на три удара — "расход", т. е. означает, что сейчас принять не могу — "запал" или занят. Четыре удара — "выйди на решку" — поговорить с соседями. Пять ударов — выйди на "телефон". Удары делаются размеренно, с оттяжкой. Несколько быстрых и часто больше пяти ударов — сродни крепкому мату, когда дорожники начинали пороть косяки. Чем ударов больше и их частота выше, тем возмущение сильнее. Благодарность соседям за помощь ("грев") выражалась аналогично, только удары более равномерные. С небольшими вариациями и перестановками подобная система существует во всех тюрьмах. Удары могут делаться и по трубам, только это не совсем удобно, так как звук распространяется по ним на несколько камер, и не всегда понятно, кому именно адресовано послание.

Современная эпоха добавила к этому арсеналу и мобильные телефоны, но это уже другая тема — с мобилкой любой справится, вопрос только договориться и пронести.

Шары, шпалы и прочие усовершенствования мужского достоинства

Хочу рассказать вам сегодня о членовредительстве. Имеется в виду член мужской половой.

Периодически в хатах возникает ажиотаж и возбуждение. Кто-то захотел вставить себе в член шар или шпалу и начал приготовления. Обязательно эта лихорадка начинает распространяться и охватывает значительную часть населения. Зубные щетки с толстыми ручками из прозрачного пластика сразу резко повышаются в цене. Зубы теперь чистят жалкими огрызками. Народ там и тут трет об бетонный пол шары, шлифует, холит и лелеет, показывает друг другу, сравнивая и доводя до идеальных форм и поверхностей.

Вот наступает день Х. Обычно время назначается на вечер, после вечерней проверки, когда все вертухайское движение затихает. Пациенты моются, кипятится вода, готовится операционный стол, стерилизуется инструмент и сами имплантанты. И начинается мочилово… Удар, стон, кровь, облегченное "Вошел!" Смех сквозь боль. Никто не остается равнодушным, зрители шутят и прикалываются, по особо трудным случаям собираются консилиумы, всякий старается дать совет. По случаю удачных, как впрочем, и неудачных, операций заваривается крепкий чифир…