Как вы мне все надоели !

- А почему это их внести нельзя? - спросил Жилло.

- А потому, что у нас есть список доходов и список расходов. В доходах - за продажу зерна, за продажу репы, за холсты, ну и так далее. А за доставку проезжих в Кульдиг строчки нет. Куда мы эти деньги запишем?

Жилло почесал в затылке.

- Разве обязательно записывать? Просто дойдите с моими деньгами до ближайшего кабака и пропейте.

- Женщины в кабак не пойдут... - вздохнул тот мужичок, что попался ему первым. - Они уж снести его грозились...

- При чем тут женщины? - все еще не понимал Жилло.

- При том, что по законам равноправного народа и есть нужно вместе и поровну, и пить - тоже.

- А разве обязательно им докладывать? - и Жилло покосился на женщин.

- Узнают!.. - хором вздохнули мужички.

Посовещались еще немного. И дождались - женщины обратили внимание на бездельников. Две самых бойких подошли - призвать их к порядку.

И сбылось предчувствие! Посмотрела одна из них на Жилло, посмотрел он на нее... Четырнадцать лет не виделись, а узнали друг друга.

Как-то так само получилось, что ушли в сарай мужички, ушла и вторая женщина, а Жилло и былая его подруга все стояли, не решаясь взяться за руки.

- Ну, здравствуй, - сказал наконец Жилло.

- Здравствуй, что ли, - отвечала она. - Как это ты к нам забрел?

- Да вот на шхуне плыл, на "Золотой Маргарите", - честно сказал Жилло. - Им в Кульдиг идти было не с руки, они меня здесь на шлюпке к берегу доставили. Объяснили - добираться недолго.

- Гляжу, ты почтенным человеком стал. В городе живешь?

- В городе.

- А мы с мужем - в поселке. Смотри ты, какой плащ...

И помолчали оба, не находя, что бы еще сказать.

- Я тогда не догнал тебя, - решился наконец Жилло. - Говорили, что все вы в плен попали, что вас увели...

- Так и было. Но что ни делается, все к лучшему. Мы шесть лет городские поля пахали и городской скот пасли, и за это нам землю дали. Место - замечательное, правда, земля скверная. Но ничего, был бы скот, а уж мы землю в человеческий вид приведем.

- Красивый у вас поселок, - кивнув, сказал Жилло.

- Дурацкий! - вдруг рассердилась она. - Строили, мучились, как построили - оказалось, все не так! Ты погляди, Жилло, это же уродство двадцать хибарок, каждая - как собачья конура! Нам на днях из Кульдига картину прислали, как наш поселок должен на самом деле выглядеть. Вообрази - один большой красивый дом, где все женщины живут, другой - где все мужчины, третий - где все дети, и четвертый - где все старики! Никаких тебе конурок, окна высокие, комнаты просторные. Живу я, скажем, с Анной или с Люцией в одной комнате, и никто под ухом не хнычет, никто трубкой не дымит, чистенько у нас, красиво. И не нужно с утра до вечера по хозяйству суетиться. Пошел на поле, поработал, сколько нужно, пришел - ступай в общую столовую, там тебе уже миску на стол поставили.

- А кто стряпать-то будет? - в который раз изумился Жилло.

- Стряпать? Откуда я знаю? Из Кульдига еще не прислали распоряжения, кому у нас стряпать. Вот пока общий хлев построим, каждый будет у себя дома питаться. А потом - не знаю. Должны же они прислать распоряжение! А то - никакого равноправия. Женщина - кисни над плитой и над пеленками, а эти поганцы - трубочку в зубы и довольны! Нет уж, с нас хватит!

- Угомонись, Эрна. Так же всегда было, - напомнил Жилло. - Женщина стряпала, мужчина пахал...

- Ну и неправильно все это было! - заявила она. - Погляди на меня, я что, пахать не смогу? А вот он пусть котел картошки начистит! Правильно придумала Равноправная Дума, теперь нам, женщинам, жить будет легче, кончилась наша каторга.

- Видно, не нужен тебе больше твой муж, - усмехнулся Жилло.

- А что в нем хорошего? Такой же бездельник, как и другие. Сын - и тот не от него...

- Сын? - Жилло уже потерял способность изумляться. Конечно, было невероятно, что Эрна родила тогда ребенка, но он вдруг понял - это случилось, уж очень она хотела.

- Твой сын, Жилло. Только не стоило мне тогда рожать. Неудачный у нас с тобой парень получился.

- Это как - неудачный? Больной, что ли?

- Ну, как пожрать - он не хворый. Но сидит часами, смотрит непонятно куда. Ты его утром спросишь - Виго, тебе каши в миску добавить? А он к обеду отвечает - спасибо, матушка, я сыт...

- Виго, значит. Где он? - стараясь соблюсти спокойствие, спросил Жилло.

- Возле общественного хлева околачивается.

- Я хочу его видеть, - хмуро сказал Жилло. Новость его как обухом по лбу шарахнула. Единственный сын! И неудачный...

Парень действительно был так себе... Жилло - тонок, жилист, смугл, а этот - крупный, рыхловатый, весь какой-то белесый, как разваренная картофелина. Сидел на бревне, травинкой букашку по коре гонял. Пять минут гонял, десять. Смотрел Жилло, смотрел, и стало ему кисло. Не просыпалось в душе ничего такого... отцовского...

- Да, напрасно мы тогда... - пробормотал он.

- Мне это здорово помогло, - ответила она. - Я ведь, дура, до сих пор подарочек твой храню. Хотя по нему помойное ведро плачет...

- Ну так отдай... - все еще мучаясь и переживая, попросил Жилло.

- Пошли.