Как, вы еще в своем теле!

Дмитрий проследовал за ней по пустому облицованному мрамором коридору, мимо ряда деревянных резных дверей. Между ними висели светильники в виде старинных фонарей, зажатых в руках бронзовых героев.

Далее она провела через посольский представительский зал, стены которого были в бежевых тонах. Это был большой зал, подпертый толстыми колоннами, вместо кресел диванчики и скамьи, соседствующие с большими окнами; посреди стены громадный камин, дым которого по витиеватым отводам выходил в отверстие, проделанное в коническом потолке.

Перед очередной дверью она остановилась и предупредила:

– Его Превосходительство Премьер-министр в данный момент занят. Он просит извинить его. Будьте добры, подождите в соседней комнате.

Пресс-секретарь, не оглядываясь, провела Дмитрия к другой двери. Он, не спеша, следовал за ней, любуясь её подтянутой фигурой в строгом костюме. Эта, не скажешь, вовсе не миниатюрная мингалка, невольно знала себе цену. Она открыла дверь.

– Почему вы не носите форму? – спросил Дмитрий. – Вам бы подошла.

– Какую?

– Например, военную.

Пресс-секретарь отреагировала коротко.

– Мне всё идет, но стилист так решил. Посидите здесь. Если вам что-нибудь понадобится, скажите мне.

Она села в кресло напротив, затем поднялась, прошла к стене и стала поправлять плакаты, оставшиеся от последней выборной кампании. Дмитрию нравилось, как она двигается, привставая на носки, как держит себя, как наклоняет голову вбок, как оборачивается, демонстрируя наглядную агитацию и себя на её фоне. Должно быть, она спиной почувствовала заинтересованный взгляд. Внезапно повернувшись, она улыбнулась.

– Извините, мы еще не познакомились. Джаина, – представилась пресс-секретарь, дружески протянув руку. Голос напоминал морозный перезвон золотых колокольчиков. – Рада видеться с вами, Дмитрий. О вас только и разговоров.

Ее кисть замерла в руке еле дотянувшегося до нее, не расчитавшего расстояния Дмитрия, а он смотрел в темно-синие, почти фиолетовые глаза, и они казались бездонными озерами. Лицо было овальным, с высокими скулами, нежным, мягким ртом, скругленным подбородком, чуть вздернутым носиком, ровными жемчужными зубами – неужели собственными, а не искусственными?

– Джаина – не очень распространенное имя. – Она снова улыбнулась, и комната озарилась дополнительным светом.

– Д-жа-и-на, – повторил Дмитрий за ней нараспев. – Что оно означает?

– Всего лишь аббревиатуру “Даёшь жаропрочности и настроения”.

– Ого-го! – присвистнул Дмитрий.

– Имя? Не я выбрала его наобум, а мои родители, для удобства. Должно же у человека быть хоть какое-то имя. С таким же успехом я могла назваться Госден – это наша Её Величество императрица, или Шарлет – это наша Её Превосходительство премьер-министрша.

Он перевел дыхание и подтянул животик. Внезапно пожалел о том, что слишком мало занимался физкультурой во время путешествия, образовав маленькое брюшко.

– Называйте меня, как вам нравится, – в свою очередь сказал он.

Джаина села на стул и выложила руки на стол – белые, тонкие, с нежно-перламутровым лаком на ногтях. На левой руке у неё было кольцо с крупным бриллиантом.

– Вы так мило улыбаетесь, словно очень счастливы. Может ваш секрет красоты в этом? – вырвалось у осмелевшего Дмитрия.

И ужаснулся – это против правил хорошего тона. Моветон! “Какой глупый вопрос, – подумал он. – Неужели во мне не воспитали, что никогда нельзя спрашивать женщину, счастлива ли она, да ещё при первом знакомстве, да еще про женский секрет, да еще указать на ее красоту, да еще всё сразу? Это же почти с бухты-барахты непозволительное признание в любви!”

Хорошо, что Джаина отреагировала никоим образом на вопрос, восприняла его как должное. Видимо, она была избалована мужским вниманием и комплиментами.

– Улыбаться пресс-секретарей заставляет этикет, – по-деловому разъяснила она.

Тут до Джаины дошло, что ответ был неполным и она добавила:

– А так мы, женщины, всегда куксимся, проявляем недовольство, капризы, когда нас обходят стороной, бойкотируют, правда, не всегда их показываем, тем более, реализуем.

– Почему?

– Боимся мужчин. Они каменные изваяния. Даже женская красота нагоняет на них скуку, а их непризнание, неудовлетворенность для женщин краху подобны. Ждать, когда этот момент наступит, женщине не пристало. Вы согласны со мной?

– Наверное, это для кого как?

– Не встречали таких людей? Тогда вы не знаток женской психологии.

– Никогда бы не подумал! Какие страсти, похожие на потуги!

– Потому что женщина знает, что красота быстро проходит, и хочет её удержать – и не может! Но с мужской помощью красота держится долго.

– Такое простое объяснение?

– Не знаю. По-моему, этого достаточно.

– И на вас лично ваша красота тоже лежит тяжким бременем и наводит грусть? – с иронией спросил Дмитрий.

– На меня наводит грусть совсем другое.

– Конкретно, что? Я вас, Джаина, не понимаю.

– Мы на Мингале ставим большие цели и задачи, и не всегда их выполняем, – вытянулась в струнку она.

“Солдафонка”, – подумал Дмитрий.

– Фактор времени – трудно успеть во всём, когда жизни не хватает? – спросио он.