Как все начиналось

–Забирай с потрохами, – усмехнулась я. – Спасибо за удочку.

Весь обратный путь Ваня приставал с расспросами, откуда я знаю нечисть, и что мы там так долго обсуждали в воде, пока он, нежный и милый мальчик, силился расслышать с берега хотя бы слово.

–Ваня, – сквозь зубы процедила я, стараясь справиться с гневом, – не спрашивай у меня ничего, я тебя прибить готова!

На пороге нас встретил Сергий, при виде меня у несчастного вытянулось лицо. Он изумленно вытащил из моих мокрых спутанных волос колючую водоросль и почти утвердительно кивнул:

–Рыбки вы не наловили.

Я натужно улыбнулась, готовая разнести в щепки и двор, и Сергия с ним в придачу.

–Но почему ты такая мокрая? Купалась? – с угрозой спросил он.

–Топилась, – снова улыбнулась я, глядя в его маленькие глазки, теряющиеся на фоне пухлых румяных щек.

–Как топилась? – глазки увеличились. – Тебе нельзя топиться, я обещал Марфе, что привезу тебя домой живой и здоровой!

–Вот и доставишь домой мой живой и здоровый труп! – сладко проворковала я, похлопав Сергия по плечу, и зло, оттолкнув, прошла в дом.

* * *

«Внутри у тебя черная сила, ведьма, она хочет тебя покорить!» – сбивчивые предсказания Лейлы не выходили из головы. Что значит – «хочет покорить»? Фатиа сказал, что я просто носительница Бабочки. Носительница, а не хозяйка. Отчего моя мамаша, если верить рассказу гнома, все время убегала из Бертлау и носилась, аки бешеная фурия, по Словении? Что ее звало за собой? Чего она искала?

Дурная голова ногам покоя не дает, сказано аккурат про меня. Я решила, во чтобы то ни стало, найти ответы на вопросы, пусть правда мне и не понравится; а для начала надо познакомиться с проснувшейся во мне силой. Любой даже не слишком сильный маг может провести ритуал, а магов, надо сказать, возле меня целых два, один другого краше. Оставалась малость – уломать их провести полночи на кладбище.

На Фатию опустился вечер, в затопленном темнотой саду заливались соловьи, в соседнем доме полным ходом шло веселье, пьяные и радостные крики долетали до нашего двора, заставляя нас, мучившихся от безделья, завистливо коситься в сторону соседей. Чтобы задобрить приятелей и склонить их к проведению ритуала на проклятье пришлось козырнуть кулинарными навыками и наварить манной каши, единственного освоенного мной блюда. От ощущения сытости и приятной лености Сергий осоловел, широко зевал и довольно поглаживал уже обозначившееся брюшко, со временем обещающее стать огромным пузом. Ваня энергично доскребывал остатки каши со стенок кастрюли и сладко облизывал ложку, по-кошачьи жмурясь. Я решила, что самое время для разговора и наведения мостов.

–Ребят, я в Бертлау цыганку встретила.

–И чего? – Ваня бросил в мою сторону безразличный взгляд. Я откашлялась, кажется, начало неплохое.

–Она мне гадала.

–Аська, – фыркнул Сергий, прикрывая глаза и откинувшись на спинку стула так, что тот заскрипел, – ты же знаешь, цыганки магией не обладают, вечно чушь наговорят, люди и верят. Но ты-то! – он покосился на меня из-под полуопущенных век.

–Она сказала, что на мне родовое проклятье лежит, – настырно продолжала я, – переданное от матери при рождении.

–И чего? – Сергий понял, что подремать я ему все равно не дам, тяжело вздохнул и облокотился на стол.

–Ну, понимаешь, где бы я ни появилась, обязательно что-нибудь случится, то Дом Властителя сгорит, то фонтан взорвется – я не собиралась рассказывать друзьям о Бабочке, слишком много тайн вокруг нее, я боялась доверять кому-либо.

–Ага, – Ваня обличительно ткнул в мою сторону перемазанной кашей ложкой, – все же к фонтану ты приложила свои худенькие ручки! Парни переглянулись и весело расхохотались.

–Дураки, – обиделась я, – я только рядом стояла.

–Ась, – Сергий вытер выступившие на глаза слезы, – вспомни, ты всегда была неловкая. Только если раньше ты била склянки с вонючими настойками Марфы, да вечно ломала ее старинны часы, то теперь переключилась на данийские реликвии!

–Все порушишь и успокоишься, – выдавил из себя Ваня.

Веранда снова сотряслась от гомерического хохота так, что задрожали стекла в окнах дома. Сергий смеялся, раскачиваясь на стуле, а Петушков упал на стол и, рыдая от нехватки воздуха, барабанил ложкой по столешнице. Я загрустила, Марфины напольные часы с кукушкой, действительно, я ломала не раз. Часы, доставшиеся ей от пра-прабабки, орали каждый час, оглашая своим «ку-ку» всю улицу. Очевидно, механизм в них давно испортился, поэтому кукушка замолкала только тогда, когда я с силой ударяла по деревянному ящику часов кулаком. Однажды у них рухнула одна стенка; на мое счастье Марфы в этот момент в лавке не было, Сергий помог мне приладить ее обратно. В последствии тонкие хрупкие стенки стали выпадать с завидной регулярностью, повергая меня в неописуемый ужас перед Марфиным гневом.

–Ну, хватит! – насупилась я.

–От нас-то ты чего хочешь? – хохотнул Сергий.

–Ритуал на проклятье, сегодня вечером, пока полнолуние, – быстро ответила я. Ребята сразу замолчали и уставились на меня, как на полоумную.