Как воспитать ниндзю

Королева нахмурилась. То, что он говорил ей из противоположного угла, слишком ярко подтверждало слова мамы, что они все всё слышали. Это было явно ей неприятно, точно заниматься «этим» на глазах у всех, и все ее оценивали и наблюдали.

– А как же мне ее удержать возле себя и сблизиться с ней? – чуть не заревела жалким тихим шепотом она маме. – И вообще в Англии?

Мама наклонилась в ее сторону к ее уху, и все с интересом напряженно вытянули уши в ее сторону, ожидая ответа.

Мама обманула их всех, на самом деле просто обняв королеву, и не прошептав, а просто написав пальцем на стене с той стороны, где руки были закрыты телом подруги, пока мы думали, что она шептала.

Я хмыкнула.

Только дурак не прочитал бы слово «семья и дети» по подрагиванию ее локтя и еще сотне деталей. Она могла с такой конспирацией писать открыто – мне даже не пришлось напрягаться. Мама и не замечает, как она напрягается, когда пишет некоторые не особо нравящиеся ей буквы. А угадать слово легко, как глухонемые читают по губам... И только дурак подумал бы, что королевская семья и два ее старовозврастных гремучих братца-переростка смогли бы меня удержать в Англии.

Я нахально хмыкнула еще раз.

И очень удивилась, когда королева повеселела, ожила и даже крутанулась, как девочка вокруг себя. Так, что юбка поднялась от вращения, а она поспешно ее придержала, ловя укоризненные взгляды и смущенно смешно по-детски шлепая руками по ней.

– Кстати, что у вас с Воорготом? – спросила уже у меня, поймав мой взгляд, она.

 Мама неожиданно дернулась к ней, пытаясь остановить, побледнев от ощущения катастрофы – она совсем не ожидала этого.

Я просто стояла, застыв и холодея, и вспоминая, что произошло и не в силах все вспомнить сквозь туман. Любовь, измена, отказ... Я не могла понять, почему у меня крутит в мозгу, почему меня саму крутит, почему я теряю сознание и падаю, словно подстреленная, потеряв координацию в обрывках рассудка, прямо лицом на пол.

Удар лицом о каменный пол, расквасивший мне нос, чуть привел мозги в себя, а профессиональный удар ногой по почкам Мари с одной стороны и китайца по печени с другой отбил у меня охоту заниматься самокопанием и чуть проветрил мне мозги.

– Чего это ты тут разлеглась? – нахально спросила Мари, стоя надо мной после удара.

– Оооо... – ответила я, подброшенная ударом в почки в воздух и схватившись за них. В голове мутилось, было дурно, мысли не собирались, меня тошнило, я была застывшей и мертвой, как камень.

Мама обречено плакала, королева-мама плакала и яростно шипела:

– Как можно было не сказать мне такое, если она умрет, никогда этого не переживу и вам не прощу! – чуть не ревела она, захлебываясь громадными слезами вместе со мной. Мама ей все быстро рассказала, также и король и бабушка.

Я тоже рыдала вместе с ними, хотя не понимала, почему.

– Ты смотри, Лу тоже рыдает с ними... – прошептал папá.

И тут раздался дикий, просто чудовищный визг Мари.

– Спасите!!! – кричала она изо всех сил в коридоре. – Убивают!

Поняв, что Мари насилуют, и, наверное, опасно, я сквозь туман, собрав себя, ринулась на помощь сестре.

Зря я так спешила.

– И что это значит? – сквозь зубы спросила я, выскочив в коридор и будучи поражена до глубины души ее нескромностью. Ибо она развалилась нагло на мраморе.

– Мы уезжаем! – охотно довольно ответила мне Мари менторским тоном, подняв палец, как школьный учитель.

Из всех насильников на Мари был только громадный рыжий кот, тот самый подарок королевы, от которого она, хохоча, отбивалась, лежа на полу. А он, выпустив длинные когти, шипел и пытался пригладить ее лапой.

– Доченька, тебя изнасиловали!? – завопила, заламывая руки, вылетевшая мама, увидев ее лежащей.

– Ууу...

 – Что с тобой сделали эти негодяи!?

– Ааагааа...

– Так-так, котята будут полосатого цвета! – ехидно сказала выбежавшая офонаревшая королева.

Я ее понимала – что ж это творится в ее замке, если тут выйти за дверь нельзя: вышла за дверь и тебя тут же...

Успокоившись, королева все еще с немного пришибленным видом резко оторвала от Мари кота, хотя тот продолжал высовывать когти и у нее на руках, злобно шипя.

– Милый мой котик, что с тобой сделали! – ласково сказала королева, прижимая изо всех сил к себе здоровое полуметровое животное, которое, по моему мнению, было каким угодно, только не милым. И само со всеми могло сделать что угодно.

– Он на меня напал! – нахально сказала Мари, ничуть не смущаясь яростным видом собравшихся вокруг нее людей и выразительно смотрящих на нее.

– Ха! Это же наш котик, которого я завязала узлом вокруг кактуса! – обрадовано воскликнула, хлопнув в ладони, я. – Которого нам пожаловали за заслуги... Как же китаец его еще не приготовил, что же мы ели? – недоуменно воскликнула я. Впрочем, радостно приближаясь к котику, вытирая слюнки.