Как воспитать монстра. Исповедь отца серийного убийцы

Это был не более чем детский подарок, миска с головастиками, которых Джефф поймал в ручье на поле за школой Ю. Л. Лайт, где Джефф, Фриски и я регулярно бродили и играли в баскетбол по субботам, а иногда и после работы. Он подарил их ей невинно, как выражение своей привязанности. Позже, однако, он узнал, что помощница передала этих самых головастиков Ли. В отместку Джефф позже пробрался в гараж Ли, нашел миску с головастиками и вылил моторное масло в воду, убив их.

Насколько мне известно, это был первый акт насилия Джеффа. Один из направляющих тросов, который удерживал его в узде, внезапно соскользнул с крепежного болта, и на мгновение Темный Джефф, который рос вместе с моим сыном, внезапно появился в виде маленького мальчика, наливающего моторное масло в миску с головастиками.

В последующие годы эта темная сторона становилась все более сильной в моем сыне, пока, наконец, не присоединилась к его зарождающейся сексуальности, а после этого полностью поглотила его.

Глава 3 А что у нас внутри?

Я помню свою первую сексуальную фантазию. Мне было лет десять и я начал читать про Лила Абнера[8]. Читая его, взгляд невольно останавливался на рисунках крепких женщин с пышными формами. В моей фантазии я мечтал, что одна из них заключил меня в какие-то… нежные?.. объятия. Это был еще не совсем секс, но я знаю, что корни этих мыслей уходили именно туда, и что персонажи комиксов, а не реальные люди, были первыми подлинными объектами моего зарождающегося сексуального желания.

В последующие годы все это изменится, и мои фантазии начнут смещаться к более предсказуемым объектам желания, женщинам необычайной красоты, которых я видел в журналах, или знаменитым певицам и кинозвездам. Моя жизнь в фантазиях стала бы, за неимением лучшего слова, «нормальной», и я бы мечтал о белокурой девушке, которая жила дальше по улице, моя сексуальность постепенно приобретала те более богатые и зрелые аспекты, которые, наконец, позволили связать ее с любовью.

Иногда, когда я думаю о Джеффе в девять или десять лет, я задаюсь вопросом, начал ли он двигаться к какой-то фантазии, пришедшей ниоткуда и постепенно обосновавшейся в его сознании. В психиатрическом заключении, которое я позже прочитала, мой сын утверждал, что у него были первые сексуальные фантазии примерно в четырнадцать лет, но я заметил изменения в Джеффе задолго до того, как он достиг этого возраста, и мне трудно поверить, что темные представления, какими бы расплывчатыми и бесформенными они ни были, уже не формировались в его разуме.

Во-первых, его осанка и общая манера держаться радикально изменились между десятью и пятнадцатью годами. Неуклюжий мальчик исчез, и его место заняла странно жесткая и негибкая фигура. Его ноги, казалось, сцеплялись в коленях, походка была вечно напряженная, он ходил шаркая.

За это время он также становился все более застенчивым, и когда к нему подходили другие люди, он становился очень напряженным. Часто он хватал маленькую палочку или травинку и начинал нервно наматывать ее на пальцы. Словно при общении он постоянно нуждался в некоем якоре… или оружии?

Все чаще и чаще он оставался дома, один в своей комнате или смотрел телевизор. Его лицо часто было пустым, и он производил более или менее постоянное впечатление человека, который ничего не мог сделать, кроме как хандрить, бесцельный и отстраненный.

Много раз я пытался вытащить его из трясины – трясины его собственной бездеятельности, только для того, чтобы обнаружить, что его интересы оставались ограниченными и отрывочными, что он ни на чем не останавливался надолго. В разное время он пробовал играть и в футбол, и в теннис, но в конце концов отказался от них.

В то время мы жили в большой лесистой местности, и поэтому, после того как теннис и футбол не смогли привлечь Джеффа, я решил, что он, возможно, предпочтет более уединенное времяпрепровождение. Я купил ему профессиональный лук и стрелы, установил мишень на одном из широких открытых полей и научил его стрелять. Поначалу он, казалось, очень интересовался этим видом спорта, и мы часто ходили вместе на стрельбу по мишеням. Но вскоре – предсказуемая закономерность – он забросил это увлечение. Лук и стрелы пылились в дальнем углу его шкафа, в то время как Джефф лежал, растянувшись на кровати, или бесцельно бродил по дому.

К двенадцати Джефф отказался от большей части обычных подростковых привычек. Он очень мало интересовался спортом, еще меньше – академическими занятиями по химии или биологии. Хотя поездка бойскаутов в Нью-Мексико, по-видимому, заинтриговала его, он не пытался остаться в скаутах по возвращении домой.