Как влюбиться в герцога за 10 дней

Стараясь двигаться очень тихо, девушка выскользнула из комнаты и плотно закрыла за собой дверь. Она побежала по темному коридору, освещаемому только лившимся сквозь высокие окна лунным светом. Она поднялась по лестнице в башню, где Рыжие проказницы делили великолепную комнату.

В ее ушах еще гремели звуки, издаваемые насильником. Они заглушали все остальное. Войдя в комнату, она с порога выпалила:

– Я убила его. – Но собственных слов тоже не услышала.

Рыжие проказницы стояли, тяжело дыша от усталости, под серебристым ночным небом, наблюдая, как Жан-Ив, школьный садовник, сажает маки. Было уже очень поздно – или совсем рано, как посмотреть, – но даже в этот час цветы переливались закатными красками. Садовник не сажал их аккуратными рядами. Он создал чудесную композицию, соблюдая совершенный баланс между хаосом и порядком.

– Де Маршанд всегда был дрянью, – сказал он. – Теперь, по крайней мере, это будет полезная дрянь. Удобрение для садовых растений. – Он снял шапку, вытер пот со лба и посмотрел на Александру с таким сочувствием, что она едва не разрыдалась. Мешки под глазами мужчины стали заметнее, всклокоченные волосы шевелил ветерок с озера. – Он творил что хотел, наслаждаясь полной безнаказанностью, и, в конце концов, возомнил, что ему позволено абсолютно все.

Александра закрыла глаза. Она до сих пор не пролила ни слезинки.

Ни когда Франческа с торчащими в стороны тонкими косичками морковного цвета, одетая в длинную голубую ночную сорочку укладывала бритву в карман де Маршанда, ни когда побледневшая Сесилия заворачивала тело в залитый кровью ковер и помогала садовнику снести его в сад. Ни когда они начали забрасывать его черной землей.

Проказницы позволили Александре только держать фонарь. С этим она справилась. Она стояла, словно статуя, освещая место, где закапывали труп, даже когда ее плечо стало дрожать от усталости, потом болеть и, в конце концов, гореть. Даже когда что-то отвратительное поползло по ее ноге, она не пошевелилась.

Она чувствовала холод. И пустоту. В какой-то момент ей показалось, что она сама превратилась в камень. Похоже, никто не сможет отобрать у нее фонарь. Она теперь всегда будет его держать. А когда придут власти – а они придут, как же иначе, – она сама укажет им, где тело. И вынесет им всем приговор.

– Я здесь сам все закончу, а потом позабочусь, чтобы в кабинете не осталось никаких следов. – Жан-Ив смотрел на Александру, хотя обращался к Сесилии. – Уведите ее, и как следует позаботьтесь о бедняжке.

Сесилия кивнула и погладила мужчину по плечу.

– Поговорим завтра. – Садовник нежно чмокнул девушку в висок и вернулся к работе.

Александра не могла выпустить из рук фонарь. Франческе пришлось разжать ее пальцы и забрать его.

Когда ее вели обратно в комнату, она ничего не чувствовала – только то, что находилось под ногами. Сначала это была трава, покрытая холодной росой, потом скользкий пол кухни, и, наконец, пушистые ковры школьных коридоров – сущая отрада для ног.

И для измученной души.

Александра не помнила, как очутилась в башне. Просто в какой-то момент поняла, что стоит в своей комнате и смотрит на угли в камине, а подруги тихо суетятся вокруг нее. Она даже не осознавала, что ее раздели, пока ее ноги не погрузились в теплую воду.

Огонь в камине вспыхнул, когда его пищей стали грязные ночные рубашки, халаты, любимое желтое платье Александры и ее нижнее белье. Франческа подбросила в камин еще два бревна, а Сесилия помогла Александре сесть в ванну и аккуратно вымыла подругу.

Александра следила, как горит ее нижнее белье.

Де Маршанд не снял его. Прорезь в панталонах, сделанная для удобства женщины, была удобной и для мужчин. Раньше она никогда об этом не думала. Впрочем, а кто заранее думает о подобных вещах? Ей внезапно захотелось предостеречь всех женщин, живущих на земле.

– Ты уверена, что Жан-Иву можно доверять? – Затянувшееся молчание нарушила Франческа. Она стояла, совершенно голая, перед шкафом, отыскивая чистые ночные рубашки. – Мне не нравится, что он все знает.

Александра внимательно осмотрела худое тело подруги. Де Маршанд ошибся. Франческа была худой, но вовсе не костлявой. Она была изящной, высокой, холеной и чем-то напоминала породистых лошадей, на которых так любила ездить. Она быстро соображала, имела острый язычок и невероятное чутье.

Александра ей очень завидовала. Возможно, обладай она хотя бы частичкой полезных качеств подруги, сумела бы спастись раньше, чем…

– Жан-Ив – единственный мужчина, которому я верю, – решительно заявила Сесилия и тыльной стороной ладони вернула на переносицу сползшие на кончик носа очки. – Он сохранит тайну, можешь не сомневаться.

Франческа замерла, держа в руках пару новых белых панталон. Ее зеленые, как у кошки, глаза светились любопытством.

– Кажется, твой отец еще жив? И он викарий?

– Да. – Лицо Сесилии помрачнело.

– А Жан-Ив – единственный мужчина, которому ты доверяешь?

– Все так, как я сказала. – Ее сапфировые глаза вспыхнули, но Франческа этого не заметила, поскольку надевала через голову ночную рубашку.