Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

Писец, понимавший немного по-русски, обиделся.

– Ты ответишь за болвана! – крикнул он бортнику по-русски и показал кулак, но рассмотрев широкие добрилины плечи, уточнил: – Перед своей совестью ответишь! Стыдно тебе должно быть, что хорошего человека дразнишь!

– Я думал, я пожелал вам счастливо оставаться, – смутился Добрило.

– Не горячись, – принялись успокаивать греки товарища. – Как можно сердиться на этих чужеземцев? Не видишь разве, какие они глупые – думают, что Киев в Африке?

– Дяденьки, а далеко ли нам еще до города Сурожа ехать? – спросил Веприк.

– Так вот он, вон за теми холмами, – ответили писцы и продолжили свой путь, размахивая руками и обсуждая глупых незнакомцев, которые хотели сказать "Я ищу Сурож", а вместо этого сказали "Я нашел Африку".

Нет ничего необычного в том, что березовцам на дороге попадались такие разные люди: гостеприимная теплая Таврика лежала в самой середине торгового мира. К ее берегам приплывали корабли всех известных народов: греческие, армянские, грузинские, русские, арабские, римские, египетские, еврейские и многие другие. Из соседних богатых стран сюда тянулись сухопутные караваны с необыкновенными товарами. По берегу здесь стояли укрепленные города, в которых можно было встретить купцов со всего света. В разное время разные народы владели этим благодатным полуостровом, сейчас даже трудно всех вспомнить – вот и название "Таврика" такое древнее, что никто точно не скажет, когда оно появилось. Через несколько столетий придут сюда новые люди и принесут новое имя: назовут эту землю Крым. А полуостров будет по-прежнему плодороден и прекрасен, все так же будет он зеленеть зимой и цвести летом…

Ветер тем временем окреп так, что по траве пошли кататься волны, словно по воде. У Веприка улетела шапка и он никак не мог ее догнать, а когда догнал, поднял и разогнулся – остолбенел: ветер в поле закрутился таким плотным изгибом, что от земли до неба выросло прозрачное, бешенно вертящееся вокруг себя, дерево, ствол у которого был из воздуха, а листва – из запутавшихся в его вращении облаков.

– Ветроворот! Кружалка! – закричали в ужасе березовцы и сбились в кучу за большим камнем.

Ветроворот с шумом и свистом приближался, в его вое людям почудился хриплый смех, ужасный и радостный. Путешественники переглянулись с испугом: каждый надеялся, что уши его обманывают.

– Вы ничего не слышите? – крикнул Добрило, перекрывая свист ветра.

– Ничего не слышу! – ответил Чудород, трясясь от страха, но виду стараясь не подавать.

– Слышишь, хохочет вроде кто-то? – настаивал медоход.

– Это я хохочу, – соврал Чудород. – Ха-ха!

– Врешь, это я хохочу! – возразил хриплый голос, который шел, казалось, и с неба, и из воздуха, и прямо у слушателей из головы. – Ха-ха-ха-ха!..

– У меня мозги смеются, – грустно признался бортник.

– У меня тоже, – сказал Веприк. – Даже трясутся все от смеха.

– Ха-ха-ха-ха! Эх вы, людишки! – радостно засвистел ветер. – Неужели вы меня не узнали?! Ну-ка, назовите мое имя!

Березовцы снова переглянулись, спрашивая друг друга взглядами.

– "Хохотун"? – робко предположил Веприк.

– Ха-ха… Кто?! Как вы меня обозвали?! Недогадливые маленькие людишки, как можно не узнать повелителя ветров?! Смотрите и бойтесь!

Одинокий дуб затрещал, вырвался вместе с корнями из земли и повалился, ломая ветки. Хохот ветра стал громче и хвастливее. Огромные камни начали подскакивать, словно семечки. Долина превратилась в горшок с кипящим воздухом, тут и там поднимались в небо молодые ветровороты и кружились по степи. Камень, укрывавший березовский отряд приподнялся от земли, качнулся и вдруг, как будто пущенный невероятной рукой, улетел за горизонт. Облака в небе носились кругами, словно кто-то мешал их ложкой.

– Прости нас, Стрибоже, мы больше так не будем – молили березовцы, стоя на четвереньках, потому что боялись как бы с колен их не сдуло и не унесло за кудыкины горы. – В другой раз не обознаемся.

Но бога ветров было теперь не так-то просто унять. С хохотом и улюлюканьем гонял вихрь по полю, подкидывая и швыряя камни, деревья, тучи пыли и сусликов, а также серую овцу, не вовремя отбившуюся от чьего-то стада.

– А, людишки, будете помнить грозного Стрибога! – крикнул наконец ветер, наигравшись. – Что, испугались?! Вот то-то! Не знали, небось, какой я могучий?! Я еще не то умею! Я еще… ой, а вы где? Эй, недогадливые людишки, вы живы?.. Ох, куда ж я их дел, наверно придавил чем-нибудь… Тут нет. И тут нету. И тут…

Камни на поле начали по очереди приподниматься и падать обратно, сотрясая землю вокруг себя.

– Мы здесь! – слабыми голосами закричали путешественники. – Прости нас, Стрибоже!

– Ладно, простил, – добродушно ответил бог ветра. – Вставайте, поговорим.

– А можно мы лежа разговаривать будем? – невнятно спросил распластавшийся на земле Чудя.

– Да не бойтесь вы, я добрый! – ответил ветер. – И веселый!

В доказательство он поднял овцу, посадил ее верхом на перевернутый дуб и зашелся радостным смехом от собственной шутки.

– Я ведь вам помочь хочу! – сообщил Стрибог.

– Все, нам конец, – пробормотал Добрило.