Читаем Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал полностью

— А давайте Матрешеньку мою ему отдадим, — неожиданно предложил Чудя. — Я, конечно, без нее засохну с горя… — сообщил он печальным голосом. — Но с ней я засохну гораздо скорее!.. Как там у грека было в песне? «Дева, гордость Никеи». Будет «гордостью Березовки».

— Какая же Матрена дева, когда она баба? — сердито спросил Добрило.

— Ну пусть баба, — тут же согласился Чудя. — Тоже красиво звучит: «Баба — гордость Березовки!»

— И не белолицая она, а совсем наоборот — краснорожая. — добавил Бобр.

— «Гордо ступает, прелестная, стройной ногою», — пропел его брат стихи Фукидида. — Вы что, с ума сошли? У нее же ноги, как у поросенка!

— Толстой ногою! — придумал Добрило. — «Гордо ступает, страшенная, толстой ногою!»

Дедушка Любимыч прочистил горло и с чувством пропел:

— «Баба черноволосая, гордость Березовки,Твердо ступает, страшенная, толстой ногою,Мне ли подаришь свой взгляд, краснорожая баба?Я от страха и ужаса безмолвен стою!»

— Не «безмолвен стою», а «со всех ног убегаю!» — поправил Добрило под общий хохот.

— Ребята! — воскликнул Бобр. — Надо Фукидида попросить новую песню сложить! А мы возьмем гусли и пойдем споем ее по деревням, чтобы слухом земля наполнилась: мол, в деревне нашей живет царевна-королевна-красавица… Прилетит, поганый, еще как прилетит! Вот чувствую: прилетит, никуда от нас не денется!

— Точно! — зашумели медоходы. — Хоть до Киева дойдем! Вдоль по речке, по всем деревням! Повсюду, по всей Руси песни петь станем!

— И повсюду нам по шее надают, потому что петь мы не умеем никак! — радостно добавил Пятак Любимыч.

Веприк той ночью никак не мог заснуть: все думал, как лучше выполнить свой план. Его мучила совесть, потому что дело он затевал не очень честное и Фукидиду всего рассказывать не хотел.

За бревенчатыми стенами избушки выл осенний ветер, нес зиму. В шуме ветра ему послышались чьи-то тяжелые шаги. Он полежал, прислушиваясь, потом встал и подошел к двери. Шаги вокруг дома слышались громче и, кроме шагов, стало доноситься рычание. Вспомнились страшные сказки про медведя на одной ноге. Мальчик помедлил еще, а потом рывком распахнул дверь и ступил наружу. В полной темноте впереди него поблескивали два крошечных огонька — медвежьи глаза. Зверь пристально смотрел на мальчика, не шевелясь и не издавая ни звука. Веприк рассмотрел темную медвежью тушу. Медведь поводил мордой, пробуя запах, шедший из избы. За лесом бесшумно полыхнула синяя зарница, обведя светом массивную медвежью спину.

— Чего надо? — осмелев от страха, хрипло спросил Веприк.

Зверь не отвечал. Небо полыхнуло еще раз и он заметил, что сбоку, у стены возятся еще два черных пришельца, поменьше и покруглее. Медведица, понял мальчик. У него сердце сжалось.

— Чего смотришь?! — крикнул он со слезами. — Убили батяню вашего? Теперь меня съесть хочешь? На, ешь! У твоих медвежаток хоть мать осталась, а мы одни теперь на всем свете — погляди, пустая изба!

Про пустую избу он, конечно, сгоряча закричал: там кроме Дуняшки еще бабушка спала у печки да грек гостил. Медведица внимательно смотрела на него. Потом наклонила морду, повернулась и пошла прочь. За ней косолапо поспешили ее мохнатые дети. Веприк стоял у порога, тяжело дыша — и от страха, и от радости, и от жалости к себе, к Дуньке, к медвежатам этим, у которых его батяня отца убил.

Всю ночь его тревожил пристальный, непонятный медвежий взгляд.

<p>— 13 ПЕСНЯ О МИЛЫХ ПОДРУГАХ</p>

Бортники про обещание не забыли. На следующее утро привязались к Фукидиду с песней: сочини да сочини, мы долгими зимними вечерами любимым женам дома петь будем. Греку понравилось быть первым стихопевцем на деревне, но для важности он напустил на себя строгий вид:

— Не знаю, не знаю… У вас, у русских, все песни какие-то странные, все начинаются с «ой да» да с «ай да», как будто певца иголкой укололи…

— Ты сочини, как умеешь, а мы потом «ой да» сами приставим, — обрадовались мужики.

— Ну, ладно. В стихах женщину принято сравнивать с чем-нибудь прекрасным, например, с восходом солнца, речкой, песней соловья… вы с чем бы хотели сравнить своих милых подруг?

— С громом и молнией, — мрачно ответил Чудя. — И со смертельной болезнью, например, с холерой.

— Да хотя бы и с восходом солнца, — перебил Добрило, пихая Чудорода в бок, чтобы не мешал.

— Так… тогда будет вот как: «Вижу не дивный восход пресветлого солнца!»

— Ага, — поняли мужики. — «Ой да то не зоренька ясная», значит! Хорошо!

— Ну раз «не зоренька ясная», тогда еще «не рябинка красная», — немного сердито сказал Фукидид.

Поднялся радостный шум: начало песни всем очень понравилась.

— Только ты не забудь сказать, в какой деревне наши милые подруги живут, — предостерег Добрило. — Чтобы с соседскими не путать.

— Ага… Как называется это мирное селение?

— Березовка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Илья Муромец
Илья Муромец

Вот уже четыре года, как Илья Муромец брошен в глубокий погреб по приказу Владимира Красно Солнышко. Не раз успел пожалеть Великий Князь о том, что в минуту гнева послушался дурных советчиков и заточил в подземной тюрьме Первого Богатыря Русской земли. Дружина и киевское войско от такой обиды разъехались по домам, богатыри и вовсе из княжьей воли ушли. Всей воинской силы в Киеве — дружинная молодежь да порубежные воины. А на границах уже собирается гроза — в степи появился новый хакан Калин, впервые объединивший под своей рукой все печенежские орды. Невиданное войско собрал степной царь и теперь идет на Русь войной, угрожая стереть с лица земли города, вырубить всех, не щадя ни старого, ни малого. Забыв гордость, князь кланяется богатырю, просит выйти из поруба и встать за Русскую землю, не помня старых обид...В новой повести Ивана Кошкина русские витязи предстают с несколько неожиданной стороны, но тут уж ничего не поделаешь — подлинные былины сильно отличаются от тех пересказов, что знакомы нам с детства. Необыкновенные люди с обыкновенными страстями, богатыри Заставы и воины княжеских дружин живут своими жизнями, их судьбы несхожи. Кто-то ищет чести, кто-то — высоких мест, кто-то — богатства. Как ответят они на отчаянный призыв Русской земли? Придут ли на помощь Киеву?

Александр Сергеевич Королев , Андрей Владимирович Фёдоров , Иван Всеволодович Кошкин , Иван Кошкин , Коллектив авторов , Михаил Ларионович Михайлов

Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Славянское фэнтези / Фэнтези / Былины, эпопея / Детективы / Боевики / Сказки народов мира
Околдованные в звериных шкурах
Околдованные в звериных шкурах

В четвёртой книге серии Катерине придётся открыть врата в Лукоморье прямо на уроке. Она столкнётся со скалистыми драконами, найдёт в людском мире птенца алконоста, и встретится со сказочными мышами-норушами. Вместе с ней и Степаном в туман отправится Кирилл — один из Катиных одноклассников, который очень сомневается, а надо ли ему оставаться в сказочном мире. Сказочница спасёт от гибели княжеского сына, превращенного мачехой в пса, и его семью. Познакомится с медведем, который стал таким по собственному желанию, и узнает на что способна Баба-Яга, обманутая хитрым царевичем. Один из самых могущественных магов предложит ей власть над сказочными землями. Катерине придется устраивать похищение царской невесты, которую не ценит её жених, и выручать Бурого Волка, попавшего в плен к своему старинному врагу, царю Кусману. А её саму уведут от друзей и едва не лишат памяти сказочные нянюшки. Приключения продолжаются!

Ольга Станиславовна Назарова

Сказки народов мира / Самиздат, сетевая литература

Все жанры