Как вам это понравится

Посмотрим. Время — старый судья — разбирает все такие преступления… Пусть оно рассудит и нас. Прощай.

Орландо уходит.

Селия

Ты просто оклеветала наш пол в своей любовной болтовне. Следовало бы задрать тебе на голову камзол и панталоны и показать миру, что птица сделала со своим собственным гнездом.

Розалинда

О сестрица, сестрица, сестрица, моя милая сестричка, если бы ты знала, на сколько футов глубины я погрузилась в любовь!.. Но измерить это невозможно: у моей любви неисследованное дно, как в Португальском заливе.

Селия

Вернее, она просто бездонна: сколько чувства в нее ни вливай, все выливается обратно.

Розалинда

Нет, пусть судит о глубине любви моей сам незаконный сын Венеры, задуманный мыслью, зачатый раздражением и рожденный безумием, этот слепой и плутоватый мальчишка, который дурачит чужие глаза потому, что потерял свои собственные. Говорю тебе, Алиена, я не могу жить без Орландо. Пойду поищу тенистый уголок и буду там вздыхать до его прихода.

Селия

А я пойду поспать!

Уходят.

СЦЕНА 2

Лес.

Входят Жак, вельможи и охотники.

Жак

Кто из вас убил оленя?

Первый вельможа

Я, сударь.

Жак

Представим его герцогу как римского победителя; хорошо было бы украсить его голову оленьими рогами в виде триумфального венка. — Охотники, нет ли у вас какой-нибудь песни на этот случай?

Охотник

Есть, сударь.

Жак

Так спойте ее, как бы ни фальшивили — это не важно, лишь бы шуму было побольше.

Музыка.

Охотник

(поет)

Носи, охотник, в награжденье

Ты шкуру и рога оленьи;

Мы ж песнь споем!

Остальные подхватывают припев.

Носить рога не стыд тебе;

Они давно в твоем гербе.

Носил их прадед с дедом,

Отец за ними следом…

Могучий рог, здоровый рог

Смешон и жалок быть не мог!

Уходят.

СЦЕНА 3

Лес.

Входят Розалинда и Селия.

Розалинда

Что ты скажешь? Два часа прошло, а моего Орландо не видно.

Селия

Ручаюсь, что он от чистой любви и умственного расстройства взял свой лук и стрелы и отправился спать. Но посмотри, кто идет сюда?

Входит Сильвий.

Сильвий

К вам порученье, юноша прекрасный,

От милой Фебы — это вам отдать.

(Дает письмо.)

Не знаю содержания; но, судя

По гневным взорам и движеньям резким,

С которыми письмо она писала,

Письмо — сердитое. Простите мне:

Я не причем — я лишь ее посланец.

Розалинда

(прочитав письмо)

Само терпенье вышло б из себя

От этих строк! Снести их — все снесешь!

Я некрасив, мол, и манер не знаю;

Я горд; она в меня бы не влюбилась,

Будь реже феникса мужчины. К черту!

Ее любовь — не заяц, мной травимый.

Зачем она так пишет?.. Нет, пастух,

Посланье это сочинил ты сам.

Сильвий

О нет, клянусь, не знаю я, что в нем;

Его писала Феба.

Розалинда

Ты безумец,

До крайности в своей любви дошедший.

А руки у нее! Дубленой кожи

И цветом — как песчаник; я их принял

За старые перчатки, а не руки.

Совсем кухарки руки. Но не важно —

Ей этого письма не сочинить.

Да в нем и слог и почерк — все мужское.

Сильвий

Нет, все ее.

Розалинда

Но как же? Слог и наглый и суровый —

Слог дуэлиста. И чернит меня,

Как турки христиан. Ум нежный женский

Не мог создать таких гигантски грубых

И эфиопских слов, чей смысл чернее,

Чем самый вид. Письмо прослушать хочешь?

Сильвий

Прошу, прочтите: я его не слышал…

Но знаю хорошо жестокость Фебы.

Розалинда

Вот вам и Феба! Как злодейка пишет!

(Читает.)

«Вид пастуха принявший бог,

Не ты ли сердце девы сжег?»

Может ли женщина так браниться?

Сильвий

Вы называете это бранью?

Розалинда

(читает)

«Зачем святыню ты забыл

И с женским сердцем в бой вступил?»

Может ли женщина так оскорблять?

«Мужчины взоры никогда

Не причиняли мне вреда».

Что же я — животное, что ли?

«Коль гневный взгляд твоих очей

Страсть возбудил в душе моей, —

Увы, будь полон добротой,

Он чудеса б свершил со мной!

Влюбилась, слыша оскорбленья, —

Что б сделали со мной моленья?

Посол мой, с кем любовь я шлю,

Не знает, как тебя люблю.

С ним, за печатью, мне ответь:

Навеки хочешь ли владеть

Всем, что отдам я с упоеньем, —

И мной и всем моим именьем?

Иль с ним ты мне пошли «прости» —

И смерть сумею я найти!»

Сильвий

Это вы называете бранью?

Селия

Увы, бедный пастух!

Розалинда

Ты его жалеешь? Нет, он не стоит жалости. — Как ты можешь любить подобную женщину? Она из тебя делает инструмент и разыгрывает на тебе фальшивые мелодии. Этого нельзя терпеть! Ладно, возвращайся к ней — видно, любовь сделала из тебя ручную змею — и скажи ей, что если она меня любит, я приказываю ей любить тебя; а если она этого не исполнит, я никогда не буду с ней иметь никакого дела, разве ты сам станешь меня умолять за нее. Если ты истинный влюбленный… Но ступай отсюда и ни слова больше, потому что к нам идут гости.

Сильвий уходит.

Входит Оливер.

Оливер

Привет, друзья! Не знаете ли вы,

Где мне найти здесь на опушке леса

Пастушью хижину среди олив?..

Селия

На западе отсюда: там в лощине,

Где ивы у журчащего ручья, —