Как в страшной сказке

– Вы защищаться этим думали? – насмешливо спросила его я.

– Нет-нет, – тут же засуетился Шумилкин, на всякий случай вглядевшись в темноту за моей спиной, – не кроется ли там какая-нибудь опасность.

Я прошла внутрь, включила свет, отметив, что в комнате все по-прежнему.

– Это я… Уборку генеральную провожу… Паутину сметаю, – начал объяснять Шумилкин, помахивая дрыном. – Давно не убирался. Вот и решил, так сказать…

– В темноте уборку проводите? – хмыкнула я.

– Так это я… Я уже отмечал, что вы – умная леди, – захихикал Шумилкин. – Садитесь, проходите…

Он снова принял самоуверенный и даже резонерский вид, хорошо знакомый мне по первой встрече с ним.

– Так чего вы боитесь, Виталий Георгиевич? – спросила я, устраиваясь на стуле.

– Ничего, – бодро ответил Шумилкин. – Мне скрывать нечего. Вы пришли, я рассказал… Нормально? Нормально! А что там Тамара, так я тут при чем?

– Вы в курсе того, что случилось с Тамарой? – строго спросила я.

– Йес, май леди! – взмахнул рукой Шумилкин. – Ит-с со бэд… Ит-с вери сэд!

Громко и театрально проговорив эти фразы, Шумилкин покачал головой.

– Что? – не поняла я.

– Вы какой язык изучали? – насмешливо спросил «англичанин».

– Английский, – покраснела я.

– У вас были плохие преподаватели, – категорично заявил Виталий Георгиевич. – Знания – никуда не годятся! Никуда! В общем, так, – сделал он решительный жест. – Садись! Слушай! Пиши!

– Что писать? – не поняла я.

Шумилкин посмотрел на меня снисходительно.

– Начнем с азов! – щелкнул пальцами переводчик. – Вот-с е нэйм?

– Май нэйм из Таня, – чувствуя себя круглой дурой, ответила я, как нерадивая ученица. – И у меня есть к вам пара вопросов. Важных вопросов. Гораздо более важных, чем мое знание английского.

Шумилкин остался глубоко обиженным таким пренебрежительным отношением к его любимому предмету, но возражать не стал, только покосился на мои руки. Увы, в них не было пакета. А в маленькой сумочке бутылка водки не могла уместиться. Это обстоятельство никак не порадовало бывшего разведчика, он сразу потерял интерес к дальнейшему развитию событий.

– Что за вопросы? – спросил он, вяло теребя край скатерти на столе.

– Во-первых, скажите мне, только честно, кому вы рассказали о нашем с вами разговоре?

– Никому! Я вообще не рассказываю… о таких вещах. Я много лет работал в разведке, это школа! Я таких вещей не рассказываю, – кривя губы, бросал Шумилкин.

– Тогда как вы объясните тот факт, что Тамару убили практически сразу после нашего с вами разговора.

– А никак! – спокойно отреагировал Шумилкин. – Это ваше дело – объяснять такие вещи. Вы детектив! А я… уже на пенсии. Я, конечно, помогу… Чем смогу. Если нужно, я позвоню другу, – вскинул он кисть. – Отличный человек, фамилия у него… Лавров.

– Я прекрасно знаю этого человека, – несколько удивленно призналась я. Майор ФСБ Олег Лавров был моим давним приятелем, и мне не раз приходилось обращаться к нему в сложных ситуациях.

– Ноу проблем! Тэйк ит изи! – Шумилкин заметно повеселел. – Как он? Давно его не видел… Раньше помню, придешь к нему, он мне – Виталь, привет! Проходи! Садись! Сейчас все будет! Хочешь – гриль, хочешь – шашлык! Вино, коньяк, водка – что угодно! Уважал меня! Советовался со мной всегда! Сколько дел с моей помощью раскрыл!

– Все это, конечно, очень интересно, – вздохнула я. – Но о Лаврове мы поговорим в другой раз. Он этим делом заниматься не будет.

– Если я попрошу… – пьяным голосом продолжал бахвалиться Шумилкин, – все сделает! – И он так стремительно выбросил руку вперед, что едва удержался на колченогом стуле.

– Не стоит, я думаю, здесь можно справиться и без него, – остановила я разошедшегося хвастуна. – Значит, вы точно никому не говорили?

– Точно! Ноу проблем! Тэйк ит изи! – заплевал английскими фразами Шумилкин.

– Может быть, к вам приходил кто-то после моего визита? – уточнила я.

– Никто! – коротко бросил Виталий Георгиевич. – Никто. Потом только приходили… Из милиции. Про Тамару спрашивали. Ее отравил кто-то. Я честно все рассказал – выгнал, давно не видел, знать не знаю. Про вас – ни слова! Ни слова! Соседки говорили, правда, болтушки эти… Что вы ко мне приходили. Милиционерам, в смысле. Они спрашивали – кто, что. Я сказал – родственница моя! – Шумилкин с победным видом взмахнул рукой и поджал губы. – Они – к соседкам. Те говорят – дома был! Никуда не ходил! Полное алиби!

И Шумилкин гордо вздернул свой шустрый нос.

– Еще вопросы есть? – подмигнув мне, спросил он, явно рассчитывая на ответ «нет».

– Есть, – разочаровала его я. – Вы в прошлый раз говорили мне про одного клиента. На «Ланчии». И советовали обратиться к Тамаре по этому вопросу. Но Тамары больше нет, поэтому я обращаюсь к вам. Вы должны постараться вспомнить этого человека. Особенно его лицо, как можно четче.

– Так это… Я ведь… Не Ломброзо, – снова захихикал спившийся переводчик. – И потом я… рисовать не умею.

– Этого и не нужно. Мы с вами составим фоторобот. В милиции, – сказала я.

Шумилкин нервно засуетился.

– М-мы так не договаривались! – погрозил он мне пальцем. – Не договаривались! Это насилие! Я… никуда не поеду!