Как в первый раз

Надо отдать должное Джулии: заметив, что у Даны с Кейном не все идет гладко, подруга с присущим ей тактом и любезностью нашла способ дать им отдохнуть друг от друга. Когда же мужчины сдвинули столы и взрослые гости расселись, Джулия завела общий разговор, чтобы Кейну и Дане не приходилось поддерживать беседу друг с другом, если сами они того не хотят.

Обед был великолепен: сочные бифштексы с жареным луком, ломтики печеного картофеля в сметанном соусе, разнообразные салаты, хрустящие французские багеты. Однако Дана не могла отдать должное угощению — ей кусок не лез в горло.

Рассеянно прислушиваясь к интересной беседе и слабо улыбаясь остроумным репликам, она снова и снова спрашивала себя, почему Кейн ей не доверяет. Чем больше она об этом думала, тем несправедливее казалось ей его предубеждение.

Господи, это было десять лет назад! Зеленая девчонка, едва окончившая школу, привыкшая во всем повиноваться обожаемому папочке… Стоит ли удивляться, что она не выдержала отцовского давления, или — тем более — винить ее за это? Теперь она стала взрослой и, кажется, доказала, что способна принимать самостоятельные решения и, несмотря на все препятствия, смело идти к своей цели!

Присутствие девочки усиливало напряжение Даны. Маленькая Джессика была очень милой и, похоже, полюбила Дану с первого взгляда: за обедом она то и дело вскакивала; чтобы что-то показать новой знакомой, и обращалась к ней едва ли не чаще, чем к отцу. Тем больнее Дане было осознавать, что эту прелестную девочку Кейн любит, а ее полюбить боится.

Наконец подали десерт. Дана попросила кофе и взяла себе несколько кусочков сыру. Общий разговор прервался — несколько родителей встали из-за стола, чтобы уложить детей в постель. Джессика дремала на коленях у отца, склонив кудрявую головку ему на грудь, — трогательная картина, от которой на глаза наворачивались слезы.

Однако, в очередной раз взглянув на Джессику, Дана заметила, что девочка уже не спит. Шоколадные глаза малышки были устремлены на Дану: девочка не сводила с нее не по-детски серьезного, задумчивого взгляда.

Постепенно гости разошлись кто куда, Кейн, Дана и Джессика остались за столом втроем. Дана чувствовала, что должна прервать молчание, но не осмеливалась заговорить. Все пережитое давило на нее тяжким грузом: она чувствовала, что еще немного — и разрыдается от усталости и боли.

Она сидела молча, невидящим взглядом уставившись на спокойную гладь бассейна, пока не почувствовала, что детская рука тянет ее за рукав. Не сразу Дана поняла, что Джессика пытается привлечь ее внимание. Малышка наклонилась к ней, в карих глазах ее отражалась робость и беспокойство: Джессика явно хотела, но не решалась спросить о чем-то важном.

Не без труда Дана сумела ободряюще улыбнуться.

Это придало девчушке смелости — она заговорила:

— Тетя Дана, вы моя мама?

Невинный вопрос поразил Дану в самое сердце: глаза ее налились слезами, в горле, мешая дышать, застрял тугой ком.

— Джессика! — резко одернул дочь Кейн. — Я же говорил, что твоя мама на небесах.

Девочка повернулась к нему.

— Но ты говорил, что волосы у нее были совсем как у меня. И еще я слышала, как ты сказал тете Дане… — девочка нахмурилась, стараясь точно воспроизвести не совсем понятную для нее фразу, — чтобы она пришла в нашу семью.

Дана вскочила, опрокинув стул. Этого она не вынесет! Не сможет слушать, как Кейн хладнокровно объясняет дочери, что Дана ничего для него не значит. Она тяжело сглотнула. Слезы уже висели на ресницах — но каким-то чудом она сумела говорить спокойно:

— Извини, Кейн. Не хочу быть третьей лишней при твоем разговоре с дочерью.

Его ответа Дана уже не слышала, не видела и выражения лица. Все расплылось в тумане слез. Не в силах здесь оставаться, не в силах даже попрощаться с Робертом и Джулией, она бросилась бежать.

Только по дороге домой, немного успокоившись, Дана сообразила, что нарушила обещание, данное самой себе. Она снова спаслась бегством. Что ж поделаешь — теперь слишком поздно возвращаться.

Сначала — слишком рано, потом — слишком поздно… вот и вся история ее любви к Кейну Уильямсу.

14

Кейн вывел из гаража машину: ногу он держал на педали, чтобы, выехав на улицу, сразу нажать на газ. Он не хотел терять ни секунды — и так слишком много времени потеряно. Больше двух часов прошло с той минуты, когда Дана в слезах покинула прием у Пембертонов.

Если бы он был свободен — не дал бы ей уйти! Но на руках у него была Джессика — нельзя же бросить девочку одну в чужом доме или, того хуже, сделать свидетельницей бурного объяснения. Нет, как бы ни рвалось его сердце вслед за Даной, в первую очередь следовало позаботиться о дочери.