Как в первый раз

– Начиная с этого дня, Эван, прошлое останется там, где ему и место, – оно останется в прошлом. Тебе отпущены грехи, совершенные семнадцатилетним юношей, только что потерявшим отца. Я должна была простить тебя уже давно.

– Мне по-прежнему ужасно жаль, что я сделал тебе так больно.

Она поцеловала его в губы, затем выпрямилась и, стянув с себя футболку, бросила ее на пол.

– А мне жаль, что делала тебе больно. – Она снова наклонилась и снова его поцеловала, на сей раз – неистово и страстно.

Он зарычал и опрокинул ее на спину.

– Ты нужна мне, Пенелопа!

– А ты нужен мне. – Она приподняла бедра, и он стащил с нее шорты и трусики. – О, Эван, я безумно хочу тебя…

– А ты… Ты выйдешь за меня замуж? – Он пристально посмотрел ей в глаза.

Она на мгновение замерла.

– Ты что, хочешь на мне жениться?

– Женился бы сию же секунду, будь это возможно по закону. И если бы я не думал, что втайне ты мечтаешь о грандиозной свадьбе, то умыкнул бы тебя в Вегас и обвенчался бы в первой же попавшейся часовне.

На губах у нее заиграла улыбка.

– Почему ты решил, что я хочу грандиозную свадьбу?

Эван засмеялся.

– Потому что я знаю тебя. И знаю, что иногда тебе все-таки хочется оказаться в центре внимания.

Теперь Пенелопа смотрела на него с любопытством.

– Но почему ты так думаешь?

Эван прыснул.

– Думаешь, я никогда не замечал, как ты распаляешься при мысли, что за нами, возможно, наблюдают?

Пенелопа громко расхохоталась.

– О, Эван, ты ужасен!

Он легонько ущипнул ее.

– Мне казалось, я задал тебе вопрос, Пен.

– Да, я выйду за тебя. – Она привлекла его к себе.

– Я надену тебе на палец кольцо сразу же, как только вернемся в Чикаго.

– Вот и хорошо. – Она расплылась в улыбке, потом вдруг заявила: – А ведь я давно это знала.

– Знала… что?

– Я поняла, что выйду за тебя замуж, как только впервые увидела.

Эван засмеялся.

– Тебе же тогда было всего шесть лет.

– Точно, именно шесть. – Она провела ногтями по его спине. – Эван, возьми меня побыстрее. Сделай меня своей.

Он улыбнулся и прижал ее к себе.

– Пен, ты всегда была моей и всегда будешь.

– Только не смей об этом забывать, – прошептала она, когда он входил в нее.

– И за миллион лет не забуду, – ответил он хриплым шепотом.

Пенелопа шла по небольшому чикагскому бару «У Лаки» – возвращалась из туалета к Эвану, кивая и останавливаясь, чтобы поздороваться с теми, кого узнавала. Они с Эваном приехали на вечер встречи выпускников, и оказалось, что она помнила куда больше людей, чем предполагала.

Прошел всего месяц после той ночи в Ривайвле, но все происходило с головокружительной быстротой. Эван выставил свое кондо на продажу, начал работать и был очень доволен своей новой карьерой. Оказалось, что все его страхи были необоснованными – он чувствовал себя на посту тренера как рыба в воде. Работа подарила ему новую цель в жизни, и Пенелопа, видевшая, как сияли его глаза, когда он просматривал записи игр, нисколько не сомневалась: в один прекрасный день Эван станет главным тренером команды.

Разумеется, все пришли в восторг, узнав, что они собираются пожениться; и Мадди попыталась уговорить Эвана подождать, пока она родит ребенка, но он ответил, что ждал пятнадцать лет и отказывается ждать дальше.

Он дал Пенелопе шесть месяцев на то, чтобы подготовить свадьбу. И выяснилось, что это совсем не так сложно, как она ожидала. Достаточно было лишь назвать его имя. Оказалось, что у будущей НФЛ-жены имелись кое-какие привилегии, и Пенелопа с удовольствием ими воспользовалась.

Хотя дети стояли в их списке в самой верхней строчке, они все же решили, что после стольких лет, проведенных порознь, им следовало некоторое время пожить для себя и только потом заняться этим вопросом.

И вот теперь они вместе с Эваном на встрече выпускников, и она выгуливает свое облегающее красное платье, в котором выглядит чертовски привлекательно, если, конечно, позволительно самой про себя так сказать. Разумеется, Эван, бросив на нее один-единственный взгляд, замотал головой и велел немедленно переодеться. Но она отказалась. Потом они занялись сексом. В результате она победила.

И теперь, шагая по бару, она то и дело ловила одобрительные взгляды мужчин; впрочем, они тотчас отводили глаза, заметив у нее на пальце кольцо. Пенелопа же едва заметно улыбалась.

Кольцо было компромиссом. Пенелопа выбрала оправу – усыпанную маленькими бриллиантиками витую полоску, но камень выбрал Эван. И что за камень! Огромный и такой яркий, что возникала опасность ослепить окружающих, на что постоянно жаловались ее друзья. Шейн бросил на камень один лишь взгляд и, ухмыльнувшись, заметил:

– Надо думать, Эван, ты решил не рисковать.

– Вот именно. – Эван подмигнул Пенелопе.

Пенелопа притворно стенала по поводу величины камня, и Эван, да благословит его Господь, делал вид, что верил ей. Ему даже хватало любезности не напоминать ей про все те случаи, когда он заставал ее врасплох – она частенько с изумлением и благоговением рассматривала свое замечательное кольцо.