Как в кино

— Джек Торп — это мой персональный тренер и мэнни близнецов. Ты с ним встречалась, помнишь?

— Кажется, я с ним тоже спала.

— Да нет же, ты путаешь его с Энрике, он мой личный помощник.

Было слышно, как Септембер зевнула.

— Неужели ты думаешь, что я держу в голове имена всех, с кем ты спала? Я не помню даже тех, с кем спала я!

— Сейчас попытаюсь внести ясность, но сначала скажи, чего ты наглоталась?

— Ничего я не наглоталась. Просто я перед сном приняла таблетки от головной боли.

— И чем ты их запила?

— Парой стаканов вина.

Татьяна застонала и на секунду зажмурилась.

— Я не виновата. Вечером я смотрела на DVD-фильм с Мерайей Кэрри, «Блеск». Вообще-то на этот фильм надо лепить наклейку «Опасно для здоровья». Как только он кончился, мне пришлось пить таблетки от головной боли.

— Ладно, иди спи дальше, я тебе завтра позвоню.

— Да ничего, я в порядке.

— У меня кризис, хочу с тобой поговорить, но мне нужно, чтобы ты нормально соображала. — Вспомнив, что имеет дело с Септембер Мур, Татьяна уточнила: — Или хотя бы более или менее нормально. Во всяком случае, хотя бы на одну тему.

— Да будет тебе, расслабься, тебя послушать, можно подумать, что я — Джуди Гарланд. Я всего лишь приняла одну таблетку и немного выпила. Мы вполне можем поговорить.

— Ну хорошо, — не очень уверенно согласилась Татьяна.

— Итак, ты переспала с Джеком. Подумаешь, велика важность! Ты не первая женщина, которая изменяет мужу.

— Септембер, мы с Керром развелись! Так приятно было подписать документы о разводе!

— Не может быть! Когда это случилось?

— Ладно, Септембер, спи.

Повесив трубку, Татьяна некоторое время раздумывала, не позвонить ли доктору Джи по специальному номеру, предназначенному для экстренных случаев, но в конце концов просто выключила свет и закрыла глаза.

— Уже восемь! — Татьяна проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо. — Твой будильник звонил в семь!

Ничего не соображая спросонья, Татьяна приподнялась на локтях и попыталась сосредоточиться.

— Черт! Позвони на съемочную площадку! Скажи, что я попала на машине в аварию!

На это Энрике резонно заметил:

— Как только ты приедешь, они увидят, что это не так.

— Ну так разбей мою машину до того, как я выехала! Энрике покосился на тумбочку возле Татьяниной кровати.

— Зря ты читаешь эту книжку Энн Хеч, толку никакого, это все равно что дать слепому слепого поводыря.

— Надо срочно что-то придумать, а то они решат, что я такая же несносная, как Шеннон Доэрти: вчера жаловалась, сегодня опоздала.

— Иди в душ, я пока позвоню.

Чтобы согнать Татьяну с постели, Энрике стянул с нее одеяло. В расстегнутый вырез пижамной рубашки выглянула одна грудь. Татьяна поспешно стянула полы руками. Энрике посмотрел на нее с любопытством.

— Прошу прощения. Разучилась застегивать пуговицы?

Татьяна встала с кровати и пошла в ванную, опустив голову и придерживая руками полы рубашки.

— Мне нужно выпить кофе.

— Джек только что заварил свежий. Я налью тебе чашку.

Татьяна остановилась.

— Джек уже встал?

— Тебя это удивляет? Близнецы обычно подают голоса в пять утра.

— Ах да… конечно… я… позвони на съемочную площадку, скажи, что я уже выехала.

Энрике нетерпеливо замахал ей рукой, подгоняя.

— Иди в душ. И обязательно пусти на несколько минут холодную воду.

Татьяна тихо закрыла за собой дверь ванной и подошла к зеркалу.

— Идиотка!..

Только это она и могла сказать своему отражению. Выглядела она просто ужасно: глаза опухли, вокруг них залегли темные круги. А все потому, что у нее был сначала ужасный день на съемочной площадке, потом секс в ванне, и после этого она поспала всего несколько часов. Татьяна приняла горячий душ, потом нашла в шкафчике под раковиной мужской увлажняющий крем, который держала как раз для таких экстренных случаев. Одним из действующих компонентов крема был кофеин, и крем творил настоящие чудеса, если надо было стереть с лица следы бурной ночи.

Татьяна натянула рекламную футболку — такие футболки бесплатно раздавали на приеме по случаю выхода диска Бена Эстеса, — влезла в какие-то низко сидящие спортивные штаны неопределенного серого цвета, обтягивающие бедра, и укротила волосы банданой со стразами.

Как только она вошла в гостиную, туда же прибежали Итан и Эверсон. Обоих нужно было обнять и поцеловать, кроме того, им не терпелось показать Татьяне новых пластмассовых человечков, которых они сжимали в маленьких кулачках. Сделав все, что хотели, близнецы убежали досматривать «Телепузиков».

— Доброе утро, — сказал Джек.

Он стоял посреди кухни в белой футболке без рукавов и линялых джинсах, на его щеках темнела щетина, в руке был грязный подгузник, на плече красовалось пятно — кто-то из близнецов срыгнул, — но при виде его у Татьяны сердце забилось чаще, потому что этот сукин сын даже в таком непрезентабельном виде смотрелся лучше, чем Ричард Гир в наглаженной форме в фильме «Офицер и джентльмен», когда он явился забирать Дебру Уингер с фабрики.

— Доброе утро.

Татьянин ответ прозвучал напряженно, и чувствовала она себя неловко.