Как узнать и изменить свою судьбу

Мне много приходится заниматься семейным консультированием. Кощеизм особенно заметен в бракоразводном процессе. Тогда становится ясно, что уже в момент зарождения семьи Кощей вкладывал собственную душу в своего супруга (у). Чаще жена живет ради мужа, воспитывая его, доводя его до необходимых ей «кондиций». Когда он «вырастает», естественно, он уходит от нее, забирая, сам того не желая, ее душу. Вот одно из типичных заявлений Кощея: «Я его (ее) люблю. Я без него (нее) жить не могу». Иногда происходят шантажные заявления или попытки совершить самоубийство. Собственно, Кощею наплевать на партнера. Его не интересует, каково с ним жить. А жить с ним тяжело. Ведь он без души. Душа его в партнере!

Еще один пример.

Двадцать лет, со слов моей пациентки, они жили «душа в душу». Она, пианистка, творческая личность, считала, что облагодетельствовала своего мужа, «грубого военнослужащего», выйдя за него замуж, обтесывая его, «мужлана», вкладывая в него всю душу, создавая ему соответствующий имидж. Благодаря такой работе он смог достичь больших чинов и материального благополучия. Она сама признавалась, что «каталась как сыр в масле». Кроме того, она периодически устраивала «сцены» своему мужу за то, что он не хотел, чтобы ее душа была в нем. Например, не хотел слушать классическую музыку. Случилось так, что он познакомился с женщиной, с которой у него сложились деловые отношения. Эта женщина стала заботиться о нем. Покупала ему небольшие подарки, то рубашку, то галстук, то запонки. Ему было это и странно и приятно, ибо такой заботы о себе он никогда не видел, но зато ему часто говорила супруга, как ему повезло с такой яркой женой. Когда муж поставил вопрос о разводе, то супруга заявила, что без него она жить не сможет и покончит жизнь самоубийством.

Еще один вариант кощеизма в семейной жизни — жить для мужа. Его хорошо описал А. П. Чехов в письме Рауля Синей Бороды «Мои жены».

«Маленькая брюнетка с длинными кудрявыми волосами и большими, как у жеребенка, глазами. Я был тронут смирением и кротостью, которыми были налиты ее глаза, и умением молчать — редкий талант, который я ставлю в женщине выше всех артистических талантов. Это было недалекое, ограниченное, но полное правды и искренности существо. Она смешивала Пушкина с Пугачевым, Европу с Америкой, редко читала, никогда ничего не знала, всегда всему удивлялась, зато за все время своего существования она не сказала сознательно ни одного слова лжи, не сделала ни одного фальшивого движения. Сила кошачьей любви вошла в поговорку, но держу пари, на что хотите, ни одна кошка не любила так своего кота, как любила меня эта крохотная женщина. Целые дни, от утра до вечера, она неотступно ходила за мной и, не отрывая глаз, глядела на мое лицо, словно на моем лбу были написаны ноты, по которым она дышала, двигалась, говорила… Дни и часы, в которые ее большие глаза не видали меня, считались безвозвратно потерянными, вычеркнутыми из книги жизни. Глядела она на меня, молча, восторгаясь и изумляясь… Никогда не едал я того, что умели приготовлять ее пальчики. Пересоленный суп она ставила на высоту смертного греха, а в пережаренном бифштексе видела деморализацию маленьких нравов. Подозрение, что я голоден или недоволен кушаньем, было для нее одним из ужасных страданий… Но ничто не повергало ее в такое горе, как мои недуги. Когда я кашлял или делал вид, что у меня расстроен желудок, она, бледная, с холодным потом, ходила из угла в угол и ломала пальцы… Мое самое недолгое отсутствие заставляло ее думать, что я задавлен конкой, свалился с моста в реку, умер от удара… Когда я после приятельской попойки… располагался на диване, никакие ругательства, ни даже пинки не избавляли меня от глупого компресса на голову, ватного одеяла и стакана липового чая!

Золотая муха только тогда ласкает взор и приятна, когда она летает перед вашими глазами минуту, другую и… потом улетает в пространство, но если она начинает гулять по вашему лбу, щекотать лапками ваши щеки, залезать в нос — и все это неотступно, не обращая внимания на ваши отмахивания, то вы, в конце концов, стараетесь поймать ее и лишить способности надоедать. Жена была именно такой мухой. Это вечное заглядывание в мои глаза, этот постоянный надзор за моим аппетитом, неуклонное преследование моих насморков, кашля, легкой головной боли заездили меня. В конце концов, я не вынес… Да и к тому же любовь ко мне была ее страданием. Вечное молчание, голубиная кротость ее глаз говорили за ее беззащитность. Я отравил ее…»

Так какой же выход? Ради кого стоит жить? Послушайте А. С. Пушкина!