Как умереть легко

День прошёл в хлопотах. Но к вечеру спохватился, что отец, вопреки обыкновению, ни разу не вышел на связь. Принялся названивать. Увы! Аппарат устойчиво оставался вне зоны действия сети. К полуночи попытался заснуть, но не смог, – заволновался всерьёз. На всякий случай позвонил соседке по коттеджному посёлку, надежной женщине, которая присматривала за их домом, в отсутствие хозяев. Та сходила, через десять минут подтвердила, что коттедж пуст. Позвонил Валентине, уборщице в салоне. Раз в неделю мыла и чистила полы, стены и мебель. Всё, кроме экспонатов, за которыми ухаживал сам отец. Ключей от салона она не имела. Потому убиралась в присутствии либо Зиновия, либо Лёвушки. Всего ключей от салона было три комплекта. Третий, контрольный, хранился во вневедомственной охране, на пульте. – В общем, – продолжил Лёвушка. – Валентина должна была восьмого убираться в салоне, но приболел сынишка – он у неё под Узловой, у родителей, и она накануне, с папиного разрешения, укатила к ним в деревню. Туда ей и дозвонился. Хотя после моего звонка тоже обеспокоилась. Через час перезвонила сама. Сказала, что первой электричкой выезжает в Тулу. Рано утром вновь звонок от неё, уже из Тулы. Говорит, вместе с вахтёром барабанят в дверь салона. Достучаться не могут. Папины телефоны по-прежнему не отвечают. Я перезвонил на пульт. Подтвердили, что объект с охраны снят.

Тут уж ждать было нечего. Вскочил в джип и – погнал по трассе. Хорошо, что раннее утро, – шоссе полупустое. Как идиот, набирал папин номер, всё заклинал: «Ответь». Не ответил, конечно. Когда примчался, Валентина так и ждала под дверью, прикорнув на табурете. Как только отпер салон, в нос шибануло. Дальше – знаете. – Что-то необычное, как открыл дверь, показалось?

– Ещё бы, – Лёвушка шумно задышал. – Папа мёртвый. Что уж необычней.

С заднего сидения сочувственно хмыкнули, – Аська, оказывается, уже не спала и прислушивалась.

Заманский, в котором пробудился следователь, принялся расспрашивать в подробностях.

Лёвушка, хоть и через силу, но отвечал обстоятельно: про в и ски, про спички, про заветренный салями и баклажаны на тарелочке, тронутые плесенью. Что, где, положение рук, головы. Даже о том, как патологоанатом выковыривал спички.

– Ты раньше эти спички видел? – следователь внутри Заманского всё не хотел утихомириться.

– Понимаете, папа для меня опись экспонатов приготовил. Хотел, чтоб изучил. Так вот спичек в том списке не было.

– Что это значит? Узенькое Лёвушкино плечо недоумённо поползло вверх. – Либо папа их уже кому-то пообещал, либо не рассматривал как антикварную ценность. Хотя спички эти, как выяснилось, редкость необычайная.

Вопросы Заманского иссякли. Все обстоятельства, подробно описанные Лёвушкой, с несомненностью свидетельствовали, – Зиновий Плескач в самом деле покончил с собой. – …Но почему?! – с неистовостью выкрикнул Заманский. Так что Лёвушка едва не выпустил на скорости руль. Машину «болтануло». Подскочила на заднем сидении перепуганная Аська.

– Так мама! – неуверенно напомнил Лёвушка.

– Год! – Заманский потряс пальцем. – Такие вещи делаются быстро или не делаются вовсе. Если б сразу после её смерти или, допустим, на поминках, ну – срыв на эмоциях! Но ведь перетерпел. Да! Последний год общаться с твоим отцом даже по скайпу было удовольствием сомнительным. Будто с сомнамбулой. Все попытки расшевелить впустую! Но у него оставался ты. Как якорь, что удерживал на грунте. А после того как ты вернулся, да ещё компаньоном, он и вовсе ожил. И – на тебе… Я ж его уломал съездить за границу! – припомнил он. – Он мне обещал!

– Ездили! – подтвердил Лёвушка. – Двухнедельный тур по Италии. Папа сам выбрал, чтоб Рим, Флоренция, Венеция. Автобусная экскурсия. – И что? – Да так, – Лёвушка замялся. – Сначала будто взбодрился. А вернулись домой, опять та же хандра. И вот… – Лёвушка тяжко вздохнул, скрывая смущение. За смущением этим Заманский угадал какую-то недосказанность.

– Стало быть, ты окончательно убедился, что вся коллекция в сохранности? – уточнил он.

Лёвушка кивнул.

– Когда звонил вам, ещё не был уверен. А после прошёлся по описи. Ну, разве какой-то мелочи тыщ на пятьдесят долларов не достаёт. Да и они скорее по магазинам расставлены… Нет, банкротом папа, если вы об этом, точно не был. Наоборот, можно сказать, процветал. Так что из-за денег покончить с собой не мог. Вот уж о чём Заманский совершенно не думал. Трепетного отношения к деньгам в Плескаче не было ни в далёкой молодости, когда подрабатывал извозом, ни позже, когда погрузился в бизнес. На его глазах Зиновий трижды терял нажитое, и даже близкие друзья об этом не догадывались. Лишь разбогатев вновь, задним числом подшучивал над своей незадачливостью. Еврей, научившийся вставать после самого жестокого падения, отряхиваться и продолжать путь, не станет из-за денег сводить счёты с жизнью.

Но какая-то причина должна быть! – Кстати, ты ведь теперь у нас богатый наследник, – припомнил Заманский. – Какие планы насчёт коллекции? Или всё-таки почувствовал вкус к отцовской профессии?