Как убивали "Спартак" 2

16 августа 1992 года сборная России проводила свой первый в истории матч — против Мексики на старом еще «Локомотиве». Не просто вратарем, а капитаном нашей команды в том матче, завершившемся со счетом 2:0, был Черчесов.

Оставил он ворота национальной команды на замке и в день нулевой ничьей против сборной Италии в Лужниках в 1991 году, обеспечившей сборной СССР/ СНГ участие в чемпионате Европы-92 и выбившей оттуда саму «Скуадру Адзурру».

Но испытания Черчесова обойти не могли. Он же — «везунчик»…

Весной 1994 года его, уже голкипера дрезденского «Динамо», признают лучшим вратарем немецкой бундеслиги и вручат по такому случаю специальный кубок. А сезон тот, сразу после перехода из «Спартака», начинался для него с 15 пропущенных голов в первых четырех матчах! Дело было в том, что вратарь еще не знал немецкого и в минуты опасности рефлекторно отдавал команды по-русски. Десять поединков после этого Черчесов отсидит на скамейке запасных. Зато потом очередные мучения окупятся с лихвой…

*****

В 1995 году — третий вход Черчесова в спартаковскую реку. Очень скоротечный — всего на полгода.

Но за эти полгода «Спартак» пережил один из самых славных своих моментов. В групповом турнире Лиги чемпионов команда с Романцевым на тренерской скамейке, Черчесовым в воротах, Онопко в защите и Юраном в нападении выиграла шесть матчей из шести! Тот «Спартак» мелькнул сказочным метеором и разбежался — то ли действительно не хватило денег сохранить лидеров, то ли тогдашнее клубное руководство пожадничало. Этой команды было безумно жаль, после ее стремительного развала осталось горькое ощущение недосказанности.

Следующие десять (!) лет Черчесов провел в Австрии, в «Тироле», научившись даже думать по-немецки. Пришел в нищую команду, где было 15 игроков, а уходил из коллектива, который три сезона подряд становился чемпионом страны. Голкиперу к тому времени было 38 лет, а ушел он потому, что клуб обанкротился. А, возродившись и вернувшись в австрийскую бундеслигу, «Тироль» тут же позвал Черчесова главным тренером. И удивляться тут было нечему — в Инсбруке он был популярен настолько, что болельщики установили ему двухметровый памятник из цветов. И именно ему выпала честь заложить первый камень в фундамент нового тирольского стадиона.

Но и в счастливой для «везунчика» Австрии без преодоления не обошлось. Да еще какого!

В повести Сергея Довлатова «Наши» фигурирует колоритнейший персонаж, дед героя. Кавказец, он отличался поразительным упрямством. «Один из поединков моего деда с Богом закончился вничью», — писал автор, что совсем уж придает истории сходство с футболом. В Тбилиси ожидали ужасное землетрясение. Семья, забрав из дома все необходимое, ушла ночевать на пустырь, а дед отказался покидать жилище. Наутро дом представлял собой груду кирпичей и досок — но посреди руин в глубоком кресле, с бутылкой «Напареули» у ног, мирно дремал глава семьи…

Разница между довлатовским героем и Черчесовым состояла лишь… в бутылке вина: как уже говорилось, экс-голкипер спиртного не употребляет. Но 16 месяцев восстановления 38-летнего футболиста после пересадки хряща в колене — тоже поединок с Богом, на который может пойти только невероятно гордый, упрямый и уверенный в себе человек. Казалось бы — при каких обстоятельствах еще заканчивать игровую карьеру, если не при таких? Ради чего нужно мучиться, разрабатывая ногу по 5–6 часов в день?

— На пользу мне пошла конфликтная ситуация с руководством клуба: уж слишком цинично меня списали со счетов, — рассказывал тогда автору этих строк Черчесов. — Играл с серьезным повреждением шесть месяцев, а когда выбыл из строя окончательно, ко мне отнеслись так, будто я получил травму на дискотеке. Кроме того, после операции я открыл глаза и спросил: «Когда буду играть?», а хирург мне ответил: «Может быть, никогда». Этими словами он меня задел. И я понял — играть буду.

Черчесов выиграл этот «поединок с Богом» с явным преимуществом. И чемпионом Австрии стал, и скандирования шестнадцатью тысячами болельщиков своего имени удостоился.

Но самое поразительное — попал в заявку сборной России на чемпионат мира-2002 в Японии и Корее. Тогда-то, на сборах перед отъездом на Дальний Восток, Россия впервые увидела Черчесова в его нынешнем обличье: темную шевелюру заменил тщательно выбритый череп.

— Когда пошли с Русланом Нигматуллиным на рыбалку, он сказал, что я своим видом всю рыбу распугаю, — смеялся тогда голкипер. — В детстве в Осетии я каждое лето стригся «под ноль». Когда переехал в Москву, подумал, что в столице меня могут не понять. И только в Германии вернулся к истокам.

В Японии, правда, Романцев выпускал Нигматуллина — а Черчесов, ничего вслух не говоря, страшно переживал, потому что считал себя не слабее коллеги. «Его как будто в нафталине держали!» — изумлялся его партнер по сборной Омари Тетрадзе. Но в принципе попасть в 38 лет на первенство планеты было подвигом. Из наших соотечественников на подобные турниры в еще более почтенном возрасте — в 40 лет — ездил только Яшин.