Как ты умрешь

— Приказ шефа. Ваш криминальный психолог, кажется, сказала, что убийца может повторить покушение. — Голос Танессы впервые дрогнул. Она прочистила горло, снова напуская беззаботный вид, и сказала: — Видимо, он не из тех, кто отступается от своего.

Вышло как-то не очень. Экспромты ей никогда особо не удавались. Остроумцем в семье традиционно считался Митчелл.

Вошел доктор. Танесса не преувеличивала: он действительно походил на сумасшедшего ученого. Лысый, если не считать двух седых пучков по бокам, как у клоуна в цирке; на нелепо длинном носу толстые, черные кругляшки очков. Увеличенные толстыми линзами глаза были постоянно распахнуты, словно он пребывал в шоке, а одежда помята и растрепана, как будто, прежде чем надеть, он носил ее при себе свернутой в ком.

— Оно живое, — прошептала Танесса Митчеллу, заговорщицки шевельнув бровями.

— Ну, как себя чувствуете? — осведомился доктор. В его речи не было и следа германского акцента. Даже жаль.

— Прекрасно, — ответила она. — Сколько еще я здесь пробуду?

Доктор пожал плечами, как будто оценка ее больничного срока находилась вне его компетенции.

— Вам придется заглянуть сюда в часы посещений, — мягко намекнул он Митчеллу.

Тот послушно распрощался, пообещав заглянуть завтра, и исчез. Доктор после рутинного осмотра тоже ушел. Танесса осталась одна.

А так не хотелось…

Потому что в отсутствие людей компанию ей составлял страх. Перед мысленным взором вновь вырастал убийца, смотрящий на нее из-за серых солнцезащитных очков, а к лицу летело смертоносное жало клинка. Танесса в очередной раз понимала, насколько она была близка к смерти, несмотря на все меры предосторожности. И вновь ее охватывал леденящий беспомощный ужас перед убийцей — стоило только почувствовать, что она осталась одна.

Ужас как хотелось позвать хотя бы Ноэла — должно быть, так маленький ребенок плачется папе, что не может заснуть из-за кракозябр под кроватью. Танесса пыталась отогнать мрачные образы, думая о книгах, которые любила, о фильмах, которые хотела снова посмотреть, вспоминала свои любимые песни… Но личность в серых очках вновь и вновь вторгалась сквозь них в сознание, и безмятежные мысли рассеивались, как тонкие облачка.

В отсутствие людских глаз Танесса свернулась калачиком под больничным одеялом, дрожа всем телом.

* * *

Ричард, брат Митчелла, орал на него по телефону. Он унаследовал вспыльчивость матери, и иногда разговаривать с ним было все равно что жонглировать факелами над кучей динамитных шашек.

— Я же говорил, что ты должен был это пресечь! — неистовствовал он. — А теперь посмотри, что получилось! Она же чуть не погибла!

— Ну а я что мог сделать? — оборонялся Митчелл, тоже на крике. — К стулу ее привязать? Она меня и слушать не хотела!

— У тебя там целый капитан сидит — поговорил бы с ним! Использовать Танессу в качестве приманки — это же маразм, верх дилетантства! Где она сейчас?

— Поправляется после операции в больнице, только вот приемные часы закончились…

— Приемные часы! Боже правый… Еду туда сейчас же! — рявкнул Ричард.

Митчелл знал, что так и будет: брат ворвется и будет грозить судом любому, кто его остановит. Ричард был начинающим адвокатом, и грозиться всем и вся судебными исками было его любимым хобби.

— Послушай, Ричард, ты не мог бы позвонить матери с отцом и дать им знать? У меня тут дела с поимкой…

— Позвонить, маме? — Ричард нервически хохотнул. — Митчелл, это твой косяк. Твой! Вот ты ей и звони. А я звякну папе. — И дал отбой.

Митчелл уставился на телефон. Чувства у него были откровенно вразнос. Он должен был предвидеть и остановить это. По крайней мере, постараться. Образ Танессы на больничной койке, с видом храброго портняжки, просто рвал душу. Сердце и так на надрыве, а тут, можно сказать, разгром по всем фронтам… «Хорошие новости, где вы? Как я, блин, по вам истосковался…»

Вошел капитан Бейли.

— Как твоя сестра, Митчелл?

— С офицером Лонни все в порядке, — ответил тот. Произносить слово «сестра» в полицейском управлении Танесса ему запретила.

— Хорошо. Шеф только что распорядилась отпустить Дэнни Стивенсона и Дженис Хьюитт, — сказал Бейли. — Я подумал, тебе не мешает об этом знать.

— Как? — воинственно вскинулся Митчелл. — Зачем она это сделала?

— Ну, во-первых, ни один из них не является нашим серийщиком, — сказал Бейли. — Это всего лишь парочка пранкеров.

— Они препятствовали правосудию! Намеренно давали ложные…

— А в дополнение к этому, — Бейли повышением тона перекрыл натиск Митчелла, — управление завалено звонками от репортеров, блогеров и хреноплетов всех мастей. Диспетчерская из-за этого не может нормально функционировать. Мы поэтому даже не сумели оперативно отреагировать, когда убийца выслал сообщение твоей сестре.

Митчелл ошеломленно закрыл рот. Надо же, и здесь его вина…

— Департамент получает очень плохую прессу, — продолжал Бейли. — Шеф говорит, из-за этого мы выглядим болванами, лишенными чувства юмора.

— Чувство юмора? — Митчелл аж поперхнулся. — Она серьезно?