Как три мушкетëра

На берегу все было в порядке. Морской Змей и Вадим, оставленный в качестве береговой команды, потрудились на совесть: собрали и нарубили в два топорика немало плавника, принесли ведро воды из ближайшего ручейка (люди опытные такие пикники устраивают только там, где есть ручеек, так проще, чем тащить с собой пресную воду канистрами), принесли из лодки лист железа и «шевелилку», два ящика с пивом разместили на мелководье так, чтобы над водой торчали только горлышки. Третий крохотный костерок уже догорел, но чайник вскипел – и Лаврик попивал из эмалированной кружки дегтярного цвета чай, жевал шоколад: классическая трапеза после погружения, что в боевых условиях, что в мирных. Рядом с ним еще слабо трепыхались нанизанные на веревку семь крабов.

Все трое уставились на Мазура с нескрываемым уважением. Он протащил луфаря еще немного, сел и снял ласты. Сказал Лаврику:

– Касаемо крабов ты меня, конечно, обловил, но у меня еще вот этот дядька. Под пудик будет, все руки оттянул...

– Ну вы молоток, Кирилл, – покачал головой Вадим. – А я его третий год выслеживаю, и все без толку...

– Фарт, – сказал Мазур. – Сам на меня выскочил... – он встал на колени и, пошатывая гарпун, стал извлекать его из мощной рыбьей шеи. – Я так пронимаю, здесь мы из него уху мастрячить не будем? Ничего подходящего нет, кроме соли, к Боцману отвезем...

– Ну, конечно, – сказал Лаврик. – И уж там вечерком забабахаем, по всем правилам – и с рюмкой водки, и с головешкой...

– Ладно, – сказал Мазур. – Тогда я его сейчас выпотрошу и к лодке привяжу, чтобы в воде бултыхался. – Он наконец выдернул гарпун, привел тросик в порядок, еще раз оглядел добычу, сожалеюще сказал: – В Сибирь бы его, да зимой, такой строганинки можно было б излалить. С Верой как, беспокоиться не стоит?

– Да ни капельки, – сказал Вадим. – Она у меня тот еще Ихтиандрик. И большой спец по мидиям. Расчетное время еще не вышло. Она во-он там пасется, – он показал на море. – Видел, как несколько раз выныривала воздуху глотнуть. Точно, там грибное место...

Глянув на добычу, Мазур вздохнул, картинно перекрестился и, ухватив морского хищника за хвост, поволок поближе к лодке. Сюда (километров шесть от городка) можно было преспокойно добраться и на машине (автострада пролегала в полукилометре от моря, и от нее до берега машина могла прекрасно проехать), но это означало бы обречь кого-то одного на трезвость, а что это, в таком случае, за пикник на обочине? Так что взяли лодку у соседа Боцмана, благо он по этой части был в городке царем и богом – начальник лодочной станции, адмирал эскадры примерно десятка в четыре вымпелов, не только прозаических шлюпок, но и дюжины яхточек (восемь принадлежали местным любителям, а четыре сдавались напрокат). Ну, а пройти на веслах шесть километров по спокойному морю для них троих ни малейшей сложности не представляло.

Вздыхай не вздыхай, а трудиться придется. Твоя дичь – твоя и работа. У любой самой престижной добычи есть одна отрицательная черта – ее приходится разделывать...

Он, стоя на коленках, как раз старательно распорол брюхо луфаря, когда над водой показалась маска с трубкой, выпрямившись во весь рост, Вера зашагала к берегу – вполне себе профессионально, спиной вперед. Действительно, Ихтиандрик. Мокрые темные волосы облепили плечи и спину, вместо закрытого пестрого купальника она сегодня щеголяла в желтом бикини, красиво гармонировавшем с загорелой кожей и волосами. Мазур невольно проводил ее взглядом – без всяких задних мыслей, исключительно со здоровой мужской завистью: он давно уже сделал вывод, что у этой красивой пары все обстоит просто замечательно. В то время как у некоторых здесь присутствующих в этом плане – пока что полная неопределенность.

Она повернулась лицом к присутствующим и приняла грациозную позу с ослепительной улыбкой – Вадим уже наводил на нее фотоаппарат. Он нисколечко не врал насчет ее талантов морской охотницы – в обеих руках она держала приличных размеров сетки, наполненные свежесрезанными мидиями. Мазур подумал мельком: что характерно, женщины, отправляясь отдыхать на море, берут купальников не меньше, чем нарядов, этот у нее третий и явно не последний. Снова вздохнув – ну, традиция такая перед работой, – он принялся за рыбину. Потянуло дымком – разжигали оба костра. Слышно было, как кто-то со звонкими металлическими щелчками раскладывает высокий таган-треножник, на котором предстояло повиснуть ведру с крабами.

Потом кто-то определенно со злостью воскликнул:

– Бог ты мой!