– Призрак есть только один, не устану тебе повторять.
Часовщик-настройщик закатил глаза.
– Да-да, призрак вашей женушки, который вызывает у вас икоту, я помню. Но кто тогда там бродит, если не старый Хортон?
– А мне почем знать? Да и вообще, если хочешь знать, тебе мерещится все. Вы, молодые, – уж больно пугливые, что крольчата. Вот, помню, когда я только получил ключи помощника смотрителя, была война и город бомбили. Но бомбежка – это не повод не вести время. А тут шорох какой – и уже поджилки трясутся, призраки разные мерещатся… Тащи печку.
Данли будто не услышал и снова приставил ухо к стене. И сейчас он мог бы поклясться, что различил чей-то голос. Женский. Или детский… Почему призрак старого Хортона говорит таким голосом?..
Все снова стихло.
– Ты слышишь меня, парень? – прикрикнул смотритель. – Печка сама себя не притащит.
Данли вынужденно отлип от стены и бросил раздраженный взгляд на смотрителя. Старик поплатится за свои насмешки: когда ему будет предоставлен призрак часовой башни, у него глаза на лоб вылезут. Ему придется признать, что он, Роджер Данли, все это время был прав.
На самом деле часовщик-настройщик считал, что Бэккерфор и сам верит в призрака старого смотрителя Хортона, только боится признаться в этом и отрицает все сугубо из вредности.
Данли подошел к пустому камину, схватился за две торчащие из рамы над ним ручки и повернул их. После чего со скрежетом вытащил короб-топку из стены и поволок его к большому циферблату, у которого уже стояли два кресла. Следом за ним, скрипя и лязгая, разворачивался жестяной рукав переносного дымохода.
Подтащив короб к креслам, часовщик-настройщик установил его на кованую подставку и принялся забрасывать внутрь заранее заготовленные хворост и старые газеты. Вскоре в печке уже весело горел огонь.
Смотритель Бэккерфор между тем подкатил к своему креслу тумбочку на колесиках, на которой стоял радиофор; на медном раструбе заплясали блики от огня в печке.
– Скоро начнется аудиодрама, – сказал смотритель. – Не хотелось бы прерываться.
Данли вздохнул.
– Я настроил часы. Все смазано, все проверено.
– И?..
– И перепроверено. Стрелки в порядке. Маятник в порядке. Механические пауки-настройщики выключены и спрятаны в ящики. В этом городе, кажется, только мы остались на своем посту.
– А как иначе? – со значением вскинул палец Бэккерфор. – Без нас жители Тремпл-Толл не узнают, что наступил Новый год.
Данли хотелось возразить, что жители узнают о наступлении Нового года из вещания по радиофору, но, ожидая очередную порцию ворчания, промолчал.
– Не хмурься, парень, – усмехнулся старик. – У нас тоже будет праздник.
Бэккерфор откинул край лежавшего на кресле пледа, и Данли увидел темно-красную бутылку ежевичной настойки «Краснуха мадам Биллз».
– А это еще откуда?
– Каминник под елочкой оставил, – отшутился старик. – Откуда-откуда. От хорошего друга.
– Что? У вас же отродясь друзей не водилось. И уж не от того ли это друга, который подарил вам новенькие часики?
Старик на это лишь погладил сухой рукой жилетный кармашек, через дырки в котором поблескивала полированная крышка «Шнифферс» и осклабился, демонстрируя помощнику черноту пустого беззубого рта.
– Будешь любопытствовать или за кружками пойдешь?
Данли вздохнул и отправился в комнатушку, где хранились запасные часовые стрелки, машинное масло в жестяных банках, щетки и ветошь для чистки и полировки механизмов – там же были и кружки.
Вскоре он вернулся.
Радиофор уже был включен. Из рога раздавалось:
Старый смотритель и его помощник уселись в кресла. Бэккерфор принялся возиться с бутылочной пробкой, а Данли, не в силах успокоиться, бросил встревоженный взгляд на стену, за которой, как он считал, жил призрак.
«Нужно изловить призрака старого Хортона… – посетила его мысль. – Жаль, в Габене нет специальной службы по отлову привидений. Придется самому придумать ловушку…»