Как стать плохим (ЛП)

— Верно, — кивнул Иисус. — А ты видел, как он полз? Сам напросился. Червяк. Ничтожество. Не на того напал! Хорошо жить! — Он снова рассмеялся — громко и от души.

— Может, вернемся?

— Да. Точно, он ведь пока не окочурился. Вернемся и еще разок его переедем!.. — загорелся Иисус. — Ты в каком мире живешь, Киллер?

— В паршивом.

— Вот-вот. Людям друг на друга плевать. Я люблю сына, но дальше дело не идет — слишком редко я его вижу. На самом деле я люблю только двоих: младшего брата и себя. Прошу заметить, я не исключение.

— По-твоему, сбить человека и не остановиться — тоже не исключение?

— Не исключение. И не говори, что ты так никогда не делал.

— Ты сжег мой магазин?

— Что?

— Я просто спросил. Кто-то поджег мой магазин. Ты?

— Нет. Я же сказал, я послал парней тебе наподдать, и только.

Слева промелькнула набережная Виктории. Настоящий лондонский полисмен что-то объяснял туристам.

— Смотри-ка, прямо как на картинке, — хмыкнул Иисус. — Для полноты не хватает красного автобуса.

Как по мановению руки мимо проехал красный автобус.

Иисус довольно хохотнул:

— Ну, что я говорил? Теперь мимо должен пробежать Хью Грант, спешащий признаться Джулии Роберте, что жить без нее не может. Знаешь, какой фильм я посмотрел бы? Фильм, в котором Хью Грант догоняет Джулию, а она плещет ему в лицо кислотой.

— Не очень кассовая идея.

— Я бы за такое зрелище заплатил.

Я отхлебнул коньяка из фляжки. Перед глазами встала картина: Иисус трахает Каро. Я закрыл лицо руками и вздохнул, словно призрак Хэмптон Корта.

— Да ладно тебе по жене вздыхать, — попросил Иисус. — Я уже извинился.

— Ладно, — кивнул я, не отрывая рук от лица.

— Ас тобой я так резко обошелся, потому что не люблю, когда кто-то крутится вокруг моей бабы. Правило у меня такое. Если бы я знал, что вы женаты, пальцем бы ее не тронул. Я разумный человек.

— А деньги? Каро заняла у тебя двадцать тысяч, а ты с нее сто тридцать требуешь! Это тоже разумно?

Иисус вздохнул.

— Давай вполовину долг урежу. Идет? Шестьдесят пять тысяч.

— Тридцать.

— Восемьдесят пять, — сказал Иисус. Я удивленно глянул на него.

— Ставки взлетели. С какой стати?

— С такой, что ты, друг мой, попытался на меня давить. Ошибочка. Никогда не дави на маньяка, который решил сделать тебе одолжение.

— Просто вряд ли мы достанем шестьдесят пять тысяч.

— Еще как достанете. Заплатите в пятницу, усек?

— Я думал, мы друзья.

— Друзья? Просто потому, что я прокатил тебя на машине?

— Ты ведешь себя по-дружески.

— Ах, я себя веду… Да, это я умею. Только дружба тут ни при чем. И ты тут ни при чем. Ты мог бы быть самым клевым парнем на свете — не важно. Я не чувствую того, что чувствуют остальные. Поэтому я богат. Не льсти себе. Узнаешь меня с другой стороны — сразу все поймешь про мое дружелюбие.

Наверное, я очень расстроился, потому что Иисус поспешно добавил:

— Слушай, если тебе от этого станет легче, признаюсь: мы с ней сегодня не трахались, не хотел ее вопли слушать. Так что она просто подрочила мне, пока я ужинал.

На площади Виктории Иисус припарковался и велел мне выйти.

— Зачем? — удивился я.

— Что ты такой подозрительный? Хочу кое-что показать.

Мы прошли напрямик — мимо закусочной к собору Виктории. Собор уже закрывался, служащий хотел было преградить нам дорогу, но увидел Иисуса и остолбенел. «Да пребудет с тобой Господь», — сказал мой спутник, повернулся ко мне и подмигнул.

На обратном пути Иисус был в таком хорошем расположении духа, что пустил меня за руль. Я никогда не понимал, что за люди заводят себе «порше». И все же машина Сына Божьего была прекрасна — я словно скользил сквозь космическое пространство.

Иисус пригласил меня в бар, но я сказал, что мне надо вернуться.

— Зачем?

— Каро будет волноваться.

— Возьми мой телефон, позвони ей.

— У меня свой есть.

— Почему ты так спешишь к женщине, которая трахалась с другим?

— Будь у нее выбор, она бы этого не сделала. У Иисуса глаза на лоб полезли.

— Ты что, правда так думаешь? Дай-ка я поясню тебе мои отношения с женщинами. Я могу войти в любой бар, и через десять минут три обычные шлюхи будут умолять меня, слышишь, умолять с ними позабавиться. Что, не веришь?

— Верю.

— Женщины любят, когда им говорят, что они уродины. Они любят, когда их бьют и пинают. А больше всего они любят валяться в ногах у грязного убийцы, который выглядит точь-в-точь как Иисус Христос. Каролина ничем не лучше.

Я понял, что тут не поспоришь.

— Теперь ты знаешь, что она врунья, — продолжал Иисус, — и все еще торопишься к ней?

Я кивнул. Он растерянно присвистнул, словно поражаясь моей непроходимой глупости. Когда мы проезжали через Варне, нас обогнал сверкающий автомобиль. Мужчина с пассажирского сиденья высунулся в окно и обложил нас отборной бранью. Потом машина рванула вперед и исчезла за поворотом.

— Видал? — хмыкнул Иисус. — Какое падение нравов! Сколько ему лет? Сорок? Сорок пять?

— Где-то так.

— Наверняка у него есть дети. Почему он орал? Где его достоинство?

— Понятия не имею.

— Лицо его видел? Один жир. Поразительно, сколько у таких ублюдков смелости, когда они за рулем.

— Но он не за рулем.

— Не важно, ты понимаешь, о чем я.