Как стать многодетной за один день

Я полистала черно-белые листы. Люди были мне не знакомы, но, тем не менее, было в них что-то родное.

— Ну что там? Деньги есть? — нетерпеливо дернул меня кролик.

— Тут есть пара банковских карточек на мое имя! — обрадованно сообщила, но я не знала ни пин-кодов от них, ни есть ли на них деньги. Надо идти в отделение.

В деревне, насколько я помнила, ни одного отделения банка не было, да что там! Даже банкоматов, и тех нигде не стояло. Значит, придется ехать в город.

А еще нашла права. Оказывается я могу водить машину. Выглядели документы так, будто я ни разу ими не пользовалась за все девять лет, что они были выданы. А сейчас я вовсе не могла сказать с какой стороны у автомобиля газ, а с какой тормоз, но права определенно были плюсом.

Сердце забилось чаще, когда я добралась до желтой гербовой бумаги.

«Свидетельство о праве наследования по завещанию». В нем было указано мое имя и адрес этого дома.

Судя по приписке «внучка» рядом с моим именем, досталось мне все это от бабушки. Наверное, и альбом с фотографиями тоже принадлежал ей.

Получается, дом целиком мой? Не общее имущество с мужем, а именно мой? Эта мысль оказалась ободряющей. В крайнем случае — можно продать его. Уехать вместе с детьми в город, устроиться там на работу.

В деревне, насколько я сумела разузнать за последние дни — работы не было. На место уборщицы в школе и то — выстраивалась очередь из желающих.

Внутри затеплилась надежда на лучшее, на то, что я смогу справиться со всеми испытаниями и обеспечить детям лучшую жизнь.

Через приоткрытое окно услышала, как хлопнула калитка на улице. Взяв собой Лилечку и торопливо натянув на нее куртку и сапожки, вышла посмотреть, кто идет — а это Аркаша и Федя. У младшего на щеке алел ушиб.

— Что случилось? — Я бросилась к нему, принялась ощупывать, нет ли других повреждений. И зачем я только их одних отпустила!

— Он… с качели упал, — неуверенно пролепетал Аркашка, видимо, боясь наказания за то, что не уследил за братом.

— Сильно ушибся? Может быть, холодное приложим? — начала ворковать я, заметив краем глаза, что по улице идет Семен.

— Ты что там с ним сюсюкаешься-то? — сплюнул мужчина на землю вместо приветствия.

«Что, и даже плеваться на пол нельзя?» — вспомнилась оброненная инспекторами фраза. Почему-то сейчас казалось, что это не неудачная шутка, а то, что они раньше видели у нас дома.

— Феденька упал с качели, ушибся, — пояснила я.

— Ну упал и упал. — Он пожал плечами, проходя мимо нас с детьми. — Чего теперь, на руках носить? Или дуть на него?

— Здравствуй, папа, — невесело откликнулись мальчишки.

— Ну вообще-то да. Можно и подуть на ушиб, если ребенку больно, — пожала я плечами.

— Ага, додуешься, а потом вырастет из них незнамо что. — Он зашел в дом и хлопнул за собой дверью. — Будут по любому поводу вздыхать и охать. По больницам бегать от каждого пореза.

Ну да, это же так ужасно, если дети вырастут, будут следить за своим здоровьем и вовремя обращаться к врачу!

«Там ведь у меня документы не убраны!» — вспомнила и, крикнув девчонок, которые качались за домом на качели (попросила их присмотреть за Лилечкой), побежала вслед за Семеном.

Когда я вошла, муж стоял в зале, над тайником с документами.

— Значит, ты все-таки врала, что ничего не помнишь, — глухо произнес он, но в тихом голосе чувствовалась угроза. Тишина была перед бурей.

— Я ничего не помню. Полы мыла, вытряхивала ковры вчера и случайно заметила…

— Ах полы мыла, — покивал Семен. — Какая удачная отговорка.

— Я не понимаю, чем ты недоволен. — На всякий случай наклонилась и принялась складывать документы обратно, чтобы убрать до того, как придут дети. Еще поиграть возьмут или разрисуют.

Но Семен схватил меня за плечо и дернул вверх:

— Эй! Больно!

Мужчина тряхнул меня как тряпичную куклу.

— Больно? Больно? А мне вот тут больно! Сердце болит. — Он ткнул себя куда-то в грудь.

— Обратись к кардиологу, если с сердцем проблемы… — все еще пытаясь сохранять хотя бы видимость спокойствия, произнесла я.

— Ты мне еще и хамишь? — Лицо Семена перекосило от бешенства, он с силой толкнул меня, и если бы не диван, на который я упала, то было бы не так мягко.

«Это влияние того, что я теперь нечисть, или он просто сам по себе такой?»

— Ты все-таки врала все это время. Ни по какому лесу ты не бродила. А жила с кем-то три дня! Ну, признавайся, под кого легла? Витька? Это к нему ты днем бегаешь, когда меня нет?

Он навис надо мной. Глаза выпучил, так что стало по-настоящему жутко и страшно.

— Я ни с кем не была, пожалуйста, успокойся.

— Успокоиться? Может, еще и на развод согласиться? А?

Сейчас явно было не время сказать, что развод отличная идея. Поэтому просто молча попыталась отодвинуться, но не тут-то было.

— Ты моя и всегда будешь моей!

Звучало это как угроза, а не как романтическое признание. Он начал трогать меня, гладить по бедрам, животу, пытаясь задрать футболку, но это внушало только омерзение.

Чувство беспомощности остро кольнуло внутри. Бессилие, неспособность постоять за себя. Я толкнула его, но Семен легко перехватил мои запястья, не давая дернуться.