Как стать миллиардером

Итак, стрелок предпочел работать с земли, несмотря на изобилие других хороших позиций. Он не подобрал гильзу, но захватил с собой оружие, что непростительно для профессионального киллера. Было только одно место, где могли подготовить снайпера с такими привычками. Армия. Доблестная Российская армия, причем не какие-либо спецвойска, а обычная строевая часть, мотострелки или, например, десантники. Спецслужбы оттачивают мастерство снайпера годами, доводя его до совершенства, армия же делает ставку на массовость. Случается даже так, что командир просто выстраивает новобранцев, тычет пальцем в первого попавшегося бойца и вручает ему винтовку Драгунова. С этого дня бедолага считается снайпером. Полтора года – вполне достаточный срок, чтобы сделать из него неплохого стрелка и опасного противника, но не профессионала экстра-класса. Армейские стрелки редко забираются на деревья и строения, проводя много времени в окопах. Им незачем подбирать стреляные гильзы или хотя бы стирать с них отпечатки пальцев. И, уж конечно, они никогда не бросают оружие. Они терпеливы и настойчивы, как и все прочие снайперы, и достаточно хорошо стреляют. Некоторые из них получают боевой опыт, участвуя то в восстановлении конституционного порядка, то в принуждении к миру, то в каком-либо еще виде борьбы за правое дело. Каждые шесть месяцев тысячи таких стрелков покидают армию, и только бог знает, сколько из них не могут найти себе применение в мирной жизни. Таким, наверное, был и мой заочный знакомый. Позади – полтора года в армии, снайперская подготовка, возможно – служба в горячей точке и три-четыре мертвых «духа» на счету. Впереди – заводской станок или, если повезет, протирание штанов в офисе, в одном из тысяч ЗАО, ООО, Лтд или ГмбХ, женитьба, дети, ипотека, два-три кредита и мизерная зарплата. Но пусть не надеется, что я его пожалею. Я вылезла из траншеи, перелезла через забор и пошла к дому.

Я отказалась от предложенного Леной завтрака, сняла с гильзы отпечатки пальцев и проверила их по милицейской базе данных. Как и следовало ожидать, моего снайпера в ней не было. Может быть, Константин Вячеславович был вообще его первым делом.

Подъехал Боря. Сев в машину, Серегин обернулся и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Вы что-то хотели мне сообщить, Евгения Максимовна?

– Да, – ответила я и вкратце поведала клиенту о своих утренних приключениях и выводах. – И еще, – добавила я в конце. – Он обязательно вернется. Может быть, завтра, может быть, уже сегодня. Я не сомневаюсь, что он будет снова стрелять с территории завода, по двум причинам: во-первых, это единственное место, где вас можно застать наверняка, во-вторых, привычка – великая сила. Армейские снайперы могут сменить позицию, время работы, но район боевых действий меняют нечасто.

– Замечательно. Что вы собираетесь делать? – спросил клиент.

– Устрою засаду, – ответила я. – Возьму на месте преступления и поговорю с ним по душам, прежде чем сдать в милицию.

– Вы совершенно уверены, что он вернется? – спросил Серегин. – Видите ли, мне не хотелось бы лишать себя вашего общества, на тот случай, если заказчик придумает что-нибудь новенькое. Без обид, Боря.

– Абсолютно, – отрезала я.

– Замечательно, на том и порешим, – сказал клиент. – Но на всякий случай я все-таки сегодня заночую у друзей. Как говорится, на Аллаха надейся, а ишака привязывай. Русская народная мудрость. Поехали, Боря.

Первым делом я смоталась к «Наутилусу» за своим «Фольксвагеном». К счастью, с ним ничего не случилось, а ведь погромщики вполне могли побить стекла или изрезать шины. Потом поехала домой, где взяла целый ящик сигнальных мин армейского образца, купленных по случаю у вороватого прапорщика. У них был просрочен срок годности, и они все равно подлежали уничтожению, но для моих целей вполне годились. Вернувшись к дому Серегиных, я облазила весь завод, вычисляя и минируя возможные позиции снайпера. От использования сигнализации я отказалась по двум причинам. Во-первых, в некоторых отношениях сигнальные системы менее эффективны. Взорвавшаяся под носом мина – зрелище не для слабонервных: сначала в течение пятнадцати секунд стоит дикий вой и бьет вверх столб слепящего пламени, потом в разные стороны с шипением разлетаются трассеры. Вреда он них никакого, разве что в глаз попадет, но психологическое воздействие огромно, особенно если устанавливалась не одна мина, а целая связка. Мне приходилось видеть, как здоровые мужики, опытные, тренированные бойцы, нарвавшись на такую засаду, теряли самообладание, роняли оружие и падали на землю, зажмурившись и закрыв голову руками. То же самое запросто могло произойти в нашем случае. Когда же он, наполовину ослепший и оглохший от такого фейерверка, пробежит обратно к машине, там его уже с распростертыми объятиями встречу я. Была и еще одна причина, по которой я сделала ставку на мины, а не на цивилизованную сигнализацию. Надо же все это добро как-то использовать, наконец?