Как стать лучшей подругой?

Вика сидела с ногами в кресле и строчила в своем дневнике. В город она вернулась одна. Рациональная, серьезная, спокойная и уравновешенная Надя потеряла голову настолько, что позвонила родителям и наврала, что ночует у Вики, а сама осталась в палаточном лагере с Андреем, который оказался знакомым Славки. «Мир сошел с ума!» – улыбнулась про себя Вика, прощаясь с подругой.

Водить мотоцикл по городу оказалось совсем не то же самое, что водить мотоцикл по дачному кооперативу. Но Вика сделала это, она справилась! И с каждыми ста метрами, которые она преодолевала по городским дорогам, ее вера в себя росла, крепла и, если так можно выразиться, расцветала. «Я еду по городу! Я это могу! Я знаю правила дорожного движения! Я умею ориентироваться на дороге! У меня получается!» – хотелось кричать Вике, но она сдерживалась, старалась не потерять контроль и не ослабить внимание.

А по приезде домой оказалось, что к мотоциклу должен прилагаться гараж, которого у нее не было; оставить же его на ночь во дворе было никак не возможно. Вика перепугалась – ведь она совершенно не знала, что делать, и ей не с кем было посоветоваться! – но потом быстро взяла себя в руки и сама – сама! – решила проблему. Она приехала на платную стоянку, заплатила сторожу и получила свое собственное место – место № 48. Вика чувствовала себя взрослой и сильной. Осталось только признаться во всем маме.

Но мамы дома, как обычно, не было, а потому Вика сидела с дневником на коленях и писала, писала, писала. Писала про себя, про Надю, про Славика, про дружбу и любовь, про мечту и чудо. Ей так не хватало рядом подруги, чтобы поговорить об этом!

– Вичка, но ведь я же лучше дневника, я же лучше, правда? Я ведь могу ответить, я могу помочь и утешить, я могу поделиться с тобой своим мнением, а он? Он молчит. Он – мертвый, а я – живая! – днем пыталась убедить ее подруга.

Но только сейчас, сейчас, как никогда ясно, Вика чувствовала, что Надя права. Надя была живой. С ней мог получиться диалог, обмен – те самые сообщающиеся сосуды, о которых писала Вика. «Мог получиться» – потому, что она больше не боялась. Надя прочитала, какая она, и не посмеялась, не бросила ее, а, наоборот, восхитилась ею. Значит, можно больше не писать, а говорить вслух!

И тут на Вику накатило…

Она даже подскочила с кресла, пошла на кухню, включила чайник… А потом вернулась за дневником.

Чайная ложка, чашка и блюдце, Чайник довольный фырчит, нагреваясь, Справа соседки привычно грызутся, Слева – сосед мой на скрипке играет. Вечер люблю я, – охотно сознаюсь, – Первые звезды, и думать так сладко, Дома одна не грущу – улыбаюсь, Ты ведь придешь, а с тобой – шоколадка.

Вика перечитала текст и счастливо улыбнулась: она снова написала стихи! Старательно вывела сверху: «Посвящается Н. Л.». Посмотрела на часы – был час ночи. Но спать ей совершенно не хотелось. Ведь сегодня у нее был такой замечательный, такой ни на что не похожий день!..

– Я так счастлива, – не удержалась и вслух, обращаясь к собаке, высказалась Вика. – Так счастлива…

И Керри тут же кинулась к ней на коленки.

– У тебя не очень чистые лапки! – попротестовала для вида Вика, но с радостью втащила фокстерьершу к себе.

И вдруг запиликал ее домофон. «Надя? Мама забыла ключ?» – мелькнуло у Вики в голове. Она вышла в прихожую и осторожно сняла трубку. Но там только раздался звук открываемой двери – кто-то выходящий уже впустил ее гостя.

Вика замерла. Прослушала, как едет лифт. Потом шаги… В дверь позвонили. Вика открыла.

– Вика, я… я… – на пороге стоял Гена Фролов. – Я люблю тебя.

И с этими словами он решительно протиснулся в квартиру. Вика онемела: ей казалось, что удивительный день уже прошел, но он и не думал заканчиваться.

– Выслушай меня. Я люблю тебя. Я – влюбленный идиот, который готов кричать о своей любви на весь подъезд, – с этими словами Гена решительно распахнул входную дверь и заорал: – Я люблю Вику Сорокину!

Вике же ничего не оставалось, как в испуге – час ночи! – втащить парня обратно.

– Я понял это. Давно. Только не мог признаться. Потому что я никогда ни в кого не влюблялся. Когда мы тогда пошли в кафе, это была затея Черемшина. Он потащил меня просто за компанию. Я, конечно, чего-то хотел, но…

Вика стояла ни жива ни мертва. Она уже совсем забыла о Фролове! Ну… Или почти совсем. Но в любом случае она ведь пришла к выводу, что вся эта «любовь» ей вовсе не нужна. Все эти походы в «Ложный пафос», разговоры при луне, признания. Признания! И тут вдруг до Вики дошло, что Гена Фролов ПРИЗНАЛСЯ ЕЙ В ЛЮБВИ. А ведь до этого ни один парень никогда не признавался ей в любви. А она так мечтала, чтобы однажды это случилось…

И вот это случилось. ЭТО СЛУЧИЛОСЬ. Вика слушала спутанную речь Генки и пыталась понять, что ей нужно или не нужно отвечать. Пыталась понять, что она чувствует, слушая эти самые заветные для любой девчонки слова. Но чувства как будто отключились. В голове крутились только слова, записанные ею с час назад в дневнике: Мне не нужны парни. Мне не нужна их фальшивая любовь, с ложью, обманами, надеждами. Это слишком больно!