Как стать контрабандистом

– Ваше благородие…

– Ваша честь, – прошипел Костик.

– Сам его обзови, он всё равно ничего не педрит… Ваша честь, я постараюсь подробно ответить на все эти… высказанные, но ничем не обоснованные подозрения.

Тут мой голос непроизвольно завибрировал от едва сдерживаемой ярости, и я испугался, что сейчас сорвусь и уж такого наговорю, что потом и армии адвокатов вовек не расхлебать.

– Во-первых, я вообще не понимаю, почему меня постоянно пытаются обвинить по национальному признаку. Это что, основной аргумент? Тут предполагают, что я, причём исключительно… и только как российский гражданин, могу сразу сбежать из Финляндии. Да вы уже сегодня можете конфисковать мой паспорт и вернуть его мне только после окончания следствия. И забыть о моей национальности. Уберите этот основной аргумент и тогда вообще ничего не останется.

Я сделал паузу, давая время Костику закончить перевод.

– Кроме того, у меня здесь семья, двое детей. Нет никакого смысла всё бросать и сбегать из-за неясных догадок, которые здесь были озвучены.

– Говорите просто и коротко, – Костик сердито дёрнул щекой.

– Я провёл уже 18 дней в одиночной камере, где постоянно горит яркий свет. Сплю на бетонной плите. За это время я не получил никакой медицинской помощи. Даже мои собственные лекарства мне дают нерегулярно. И вообще смешно слышать об охранниках с медицинским образованием. Может мне покажут хоть один диплом кардиолога? Или любой другой.

– Я не успеваю переводить.

– Хорошо, я буду краток. У вас есть все медицинские рекомендации. Там описаны мои разрешённые нагрузки, указана необходимость избегать стрессов и стараться чередовать краткий период работы с продолжительным отдыхом.

– Короче, – Костик уже еле контролировал себя, – Я и половину не успеваю перевести.

– А ты крутись. Кроме того у меня пришли в негодность мои вставные челюсти. Мне срочно нужен специалист для их ремонта. А пока я вынужден сидеть только на молоке, хлебе и иногда на плавленом сыре. Когда повезёт. – Это звучало даже для меня неубедительно. Тогда я выразительно посмотрел на свои свободно висящие джинсы и добавил: – За время заключения я потерял не менее 7-8 кило живого веса.

– А сколько точно? – немедленно ввернул Костик.

– Не знаю. Потом дома взвешусь и вышлю счёт за каждый утерянный грамм, – огрызнулся я.

Костик медленно заговорил, всем видом выражая крайнее недоверие к моим словам. Даже плечиками повёл, свою сомнительность подчёркивая, стервец. Всю малину обгадил своей пантомимой.

Я про себя взвыл, но почти спокойно продолжил:

– Теперь, что касается контрабандного груза. Для начала, я никогда в глаза этот груз не видел, чтобы заподозрить что-то неладное. Кроме того у компании не было вообще никакой информации об этом последнем грузе, а также не поступило никаких документов, что само по себе очень странно. Следователь отказался показывать сопроводительные документы… но зато сразу объявил их секретными. Здесь всё очень подозрительно и явно не так, как должно быть.

– Ты не имеешь права обсуждать следствие, – прошипел Костик.

– Ещё как имею. Я до сих пор так и не понял причины, почему этот груз не был пропущен? Если уж обнаружили несколько тонн… вдумайтесь только… несколько кубометров контрабандного товара! Этого в кладовке не спрячешь, – я сделал паузу, пытаясь определить реакцию судьи. Бесполезно. Он упорно смотрел в разложенные документы или просто дрых, – Говорят, что обнаружили контрабанду при рентгеновской просветке, а не при вскрытии панельных упаковок. Чего проще было бы пропустить груз и отследить весь маршрут, а потом выявить всю преступную цепочку. Ах, да, я понимаю! В этом случае вся слава досталась разным там датчанам или англичанам. Или может Интерполу? Поэтому таможенники решили сразу сообщить о находке и присвоить себе всю славу. А ещё Евросоюз называется! Непонятно только одно. Почему они пытаются сделать это за мой счёт? Свалить это всё на меня?

Костик вяло переводил, испуганно поглядывая на таможенников.

«А ведь всё переврёт, паршивец, из лучших побуждений», – плеснулось в голове и тут на меня накатило: – Я официально заявляю, что готов отказаться от основной суммы компенсации за моё незаконное задержание. Но при условии… – отчеканив, я выдержал театральную паузу, – … если минимальные потери, которые я понёс за это время, будут взысканы из зарплат тех следователей, которые занимались эти две недели полной ерундой. – Я понял, что загнул. Ещё бы предложил высечь их вожжами на конюшне до занятия умом надлежащего места. И более тихо добавил: – Возможно, достаточным наказанием для них будет понижение в должности… или в звании, – я чуть не ляпнул про выговор по партийной линии, но закончил гуманно, – Вполне удовлетворюсь официальными письменными извинениями.

Костик как-то странно уставился на меня. В его глазах явно читался вопрос о моём душевном состоянии. И в чём-то он был прав. Оригинальное нашёл я и место, и контингент для своих разоблачений. Надо быстро снизить накал и увести тему в сторону, а то только хуже будет.