Как стать контрабандистом

Вопрос с помывкой решился моментально. Не успел я заикнуться об этом вертухаям, принёсшим мне поднос с обедом, как они предложили посетить сауну хоть сегодня, хоть завтра. Только в предвечернее время, когда она уже будет свободна, но ещё не совсем остыла. Я сразу застолбил обе возможности. Немного насторожило только то, с какой поспешностью они согласились. Однако, спишем это на их доброту и хорошее настроение.

В ожидании прогулки я долго простоял у окна, радуясь по-весеннему тёплому солнышку. Надеюсь, что первый загар будет не в полоску. Такие дополнительные штрихи к уже имеющемуся портрету совсем ни к чему. От благостных рассуждений меня отвлёк несуразный коротышка, который объявился в сопровождении вертухая. Он суетливо сунул мне толстенную пачку бумаг, а потом стал тыкать в отдельный листок. Не удовлетворившись, он на нём начал выводить пальцем кривые линии.

– Да понял, понял. Только авторучку возьму. Тоже мне, доставка типа с понтом мимо пробегал.

Я небрежно кинул бумаги на стол, забрал листок у так и не успокоившегося субъекта, и поставил размашистую подпись. Тот довольно осклабился и ретировался.

Ох, как истово любят здесь изводить бумагу по любым пустякам. Просто какая-то нездоровая страсть, доставшаяся от немцев. Ну, и что подкинули на сей раз? Так… это прокурор решил отметиться. За два дня до суда он соизволил прислать мне все пункты своего обвинительного заключения. Типа готовьтесь, дорогой товарищ, свободного времени для изучения у вас вполне достаточно. Мало ему моего адвоката напрягать. Решил и меня порадовать.

Смачно выругавшись, я сделал себе крепкого чаю и решил выкинуть суд из головы. Для этих целей пусть у Тони извилины напрягаются. А уж что они разродят, время покажет. Будем ли мы вместе трясти государство на деньги или только свои кровные спустим на ветер. Да и вообще… что будет, то будет. Потери теперь меня ждут при любом раскладе. И это при том, что и так эти красивые бумажки с каждым годом надо зарабатывать всё большее и больше, а они упрямо дешевеют, не успев попасть в руки.²²²

Как я не отвлекался, но два последующих дня все мысли постоянно упирались в суд. Свихнуться можно от толпящихся в голове язвительных реплик. Осталось только дождаться их применения и надеяться на приличную квалификацию переводчика, который из рвения не станет меня особо перевирать ради своих туманных служебных интересов.

Зато к 7:30 утру пятницы 13-го марта 2009 года я был до скрипа отмыт, максимально старательно подстрижен своими детскими ножницами и убеждал себя держаться решительно, но сохранять некоторые остатки достоинства.

Заглянул знакомый вертухай и со значением сообщил:

– Соберите все свои вещи и сдайте постельное бельё.

Это вызвало у меня такой прилив давно забытой активности, что за пять минут я всё собрал и зачистил, носясь метеором по камере. Потом резко остановился и хлопнул себя по лбу. И тут я впервые за долгие годы искренне восхитился кавказским забиякой!²²³

Но есть и божий суд, наперсники разврата!

Есть грозный суд: он ждет;

Он не доступен звону злата,

И мысли, и дела он знает наперед.

Нет, ну это просто перст Судьбы и ждёт меня дальняя дорога! Тут я торопливо трижды переплюнул через левое плечо. Уже один докаркался:

Цыганка с картами, дорога дальняя,

Дорога дальняя, казенный дом…

Быть может, старая тюрьма Центральная

Меня, несчастного, по новой ждет.²²⁴

Ну их, с этими приметами. Тут и «Защита от тёмных искусств» не поможет со всеми покедаврить. Вообще всё странно. У нормальных людей перед смертью вся жизнь перед взором проходит, а у меня какие-то невнятные обрывки чужих творений. Да и то весьма сомнительного содержания.

Вниз я спустился в полном раздрае. Поочерёдно и без всякой системы то захлёстывало предвкушение близкой свободы, то накатывал врождённый скептицизм, вызывая прилив мрачных прогнозов.

Вертухаи, столпившиеся возле своей будки, только указали на угол перед выходом. Вдогонку донеслось:

– No crack down today. (Сегодня шмона не будет).

Тоже хороший знак, раз перестал быть им интересным. Видно выработан правильный нюх у вертухаев.

Не успел я порадоваться, как распахнулась дверь, и ворвался молодой гладковыбритый толстомордый полицейский. Он решительно двинул к вертухаям и углубился в переданные ему бумаги. Потом задрал подбородок и стал подозрительно меня осматривать.