Как стать контрабандистом

– Вам, следакам, виднее. Хотя мне казалось, что это что-то вроде fetters (кандалы).

И вот тут меня пробрало аж до икоты. Крутись в гробу гнусный старикашка Зигги Фрейд! Одна моя специфическая знакомая использовала на тусовках слово «оковы» как вежливое сокращение от «Одни КОзлы Вокруг». Сотрясаясь от едва сдерживаемого хихиканья и, смахнув набежавшую слезу, я повторил вслух её любимую, но совершенно непереводимую коронку: – Достали оковы – рвём батоны, коровы.

Костик никак не отреагировал. Взял и зачитал мне распечатанный протокол допроса, а потом сунул на подпись. Я черканул под каждой страницей и встал, потягиваясь. Ну вот, вроде бы и еще один трудовой день прошёл. Да и пёс с ним… радует, что последний… с такими то… оковами.

Выходя из здания таможни, я интимно спросил Костика: – У вас тут что, сегодня собрались только заядлые рыбаки?

– Да, – обрадовался Костик, – мы регулярно ловим рыбу. А как ты это определил?

– Легко. Вы тут все поголовно сегодня уху ели.

– Уха – это рыбный суп?

– Суп, говоришь, – я хмыкнул, – конечно, суп. Содержит массу фосфора. Для некоторых мозгов полезно, но иногда явный перебор. Ты предупреди своих ловцов водной живности, чтобы они ещё и кости обязательно ели. Там кальций. Труднее пальцы веером будет гнуть при шитье такой чернухи.

– Я опять ничего не понял, – сказал Костик вяло.

Я немного помолчал и мечтательно добавил:

– Господи, а ведь сегодня у нас прощальный день. А счастье вот оно, оказывается, какое! Да ещё и пайка не потревожена.

Как говаривала вечно хулиганистая хохлатая вольница из сопредельной квази-державы: «Не кажи «Гоп!», поки не доїдеш». Ведь у них, у хохлов, теперь неожиданно выявилась такая древняя история, скрываемая ранее гнусными москалями, что они до сих пор разбираются со своими корнями, утонувшими где-то между Атлантидой и Олимпом. Но шаманы, видать, знатные были. Куда там В-Ноздре-Дам-Усу⁶² с его невнятными пророческими стишатами.

Я вернулся в никем не потревоженную камеру. Осмотрелся. Ничего не тронуто и не сдвинуто.

– Херлоки Хамские, — ругнулся я совершенно беззлобно, – Могли бы и честно сказать, что перед судом просто хотели халявного компромата надыбать. А то… тюрьма переполнена… тела девать некуда… штабеля под потолок. – Тут мой взгляд упал на бетонное подобие стола. На нём стояло аж два подносика с едой. – Вот и компенсация за причинённое неудобство. Чем хорош капитализм, так это проплаченным сервисом. Даже вертухаи подсуетились. Чуют, что за такую подлянку надо правильному человеку жизнь подсластить.

Я придирчиво осмотрел оба подносика и выбрал тот, где просвечивался приличный кусок курицы, так и не сумевший до конца утопиться в подливе ядовитого жёлтого цвета. Хотя, может, это жертва птичьего гриппа так сильно перед смертью обделалась.

– Ну почему всё время как курица, так в соусе карри? Чтоб вас всех в нём похоронить, – вздохнул я обречённо. Неужели никак нельзя было без этого обойтись? Тухляк что ли опять маскируют? И так ясно, что этот расчленёнка доставлена не из ресторана. Конспираторы. – По-индусски куркума, а по-русски гадость, – пропел я на мотив знаменитой интернациональной песни. Но есть надо, а то совсем отощаю. И тогда уж точно век воли не видать. Я решительно нажал кнопку вызова. Минут через пять из динамика раздался недовольный голос вертухая, смутно выделяющийся среди помех. Лень ему к микрофону наклоняться.

– Можно подогреть мою еду? Она совсем холодная.

– Позднее, – вертухай тут же отключился.

Через полчаса я понял, что быстрее захлебнусь слюной, чем дождусь горячего ужина. Обречённо содрал плёнку с подносика. Гадом буду, но эта плёнка явно предназначена для защиты окружающей среды, а не для сохранности содержимого. Двумя пальцами я подцепил странной формы кусок и стал старательно очищать его о край подносика.

– Ну и с какой части тела могли срезать эту опухоль? – задал я себе очередной риторический вопрос и сам себе ответил, – Больше знаешь – дольше дрищешь. А вот запора от этого точно не будет. Вылетит как обкарренная. Да и жалко до конца переваривать такую птичку.

Я осторожно засунул в рот весь кусок целиком и начал с натугой жевать упругое мясо.

– А-а-а, – замычал я с полным ртом. По дёснам резко полоснуло болью. Я подскочил к унитазу и выплюнул изжёванную массу. Вот только рези так и не прошли. Вот сволочизм, а? Полная расплата за единственный весёлый день в тюрьме. И как-то совсем не ко времени. Тотальный копец. И ждёт теперь меня пост. Не просто пост, а хорошенький такой Пост. И буду я поститься до тех пор, пока не доберусь до своего столичного протезиста.

Это меня прошлое настигло.