Как стать Фениксом

– Вообще, я хотела сказать выстави за дверь, но так тоже можно, – почесала та здоровенную бородавку на носу и улыбнулась. – Ну, вы тут знакомьтесь, а я пойду. Мне еще племянницу сегодня встречать. Немного попривыкнет, я вас тоже познакомлю. Будет с кем посплетничать…

– Нда… уж… – Протянул мужичок, когда за ведьмой закрылась дверь, и обреченно посмотрел на меня. – Тихомир Петрович Муз, к вашим услугам, принцесса.

– Василиса Приму…

– В курсе! – перебил меня этот невежа, и без приглашения уселся на постель. Надо бы к интерьеру пару кресел удобных добавить, а то все так и прутся на мою кровать, словно им тут медом намазано! – Так как же ты тут очутилась, бесхозная?

– Че эт сразу – бесхозная? – Возмутилась я. – Я за Фениксом замужем, между прочим!

– Да слышали – слышали… А если замужем за Ним, какого ляда тут делаешь, да еще Пекельному глазки строишь?

– Ты, Муз Петрович, совсем сбрендил? Да я этого Пекельного ненавижу! – Я даже села. Нет, а чего? Будет такое непотребство говорить – еще и встану!

– Если бы ненавидела, то и ненависть свою ему бы передала. А так, я сам видел, как хозяин наш по коридору шел, да еще и напевал что-то! Не просто же так? Нам, музам, такие настроения известны. – Он лениво расчесал пальцами свои соломенные вихры и вдруг подмигнул. – Самогонку пьешь? А то с утра трубы горя-а-ат…

– Давай сделаем так. Иди за своей самогонкой, а я тут подготовлюсь к долгой беседе, и поддержу тебя чайком. – Подумав, предложила я. – И книжек захвати каких-нибудь!

– О! А хочешь, принесу тебе свои юношеские творения? Так сказать – романтик! Все, как вы, барышни, любите! – оживился тот, вскочил. – Правда, писаны не мной, но вот идея… Главное же, идея?

– Хочу! Неси! Идея наше все! – поддержала я. Но тот меня уже не слушал. Исчез.

Что же они тут все исчезают? Может и мне научиться? Исчезнуть к едрене фене отсюда!

Я сползла на край кровати, и наполнила ароматным чаем кружку.

Эх, как говорила Мафа, неприятности случаются.

Этот вечер подарил мне еще одного, пусть не друга, но сочувствующего товарища. А надо то было всего лишь поддержать компанию. Несколько раз вставить лестные слова и все! Из мужика можно было веревки вить! Более того! Усамогонившись в зюзю, Тихомир Петрович на отрез отказался возвращаться к себе, и изъявил желание меня сторожить и при первой же возможности набить морду Пекельному, тем самым объяснив всю тщетность его попыток мне понравиться. Более того. Он это желание на половину даже исполнил, улегшись калачиком у двери.

Вскоре мне скрашивал одиночество его тоненький храп.

Утро началось с ругани.

– Это еще что такое?! Не пройти, не проехать!

– А тебя сюда никто не звал!

– А тебя будто звал!

– Звал! И вообще, меня не зовут! Я сам прихожу! На то я и Муз!

Я отбросила одеяло и села, разглядывая домового и муза, вот-вот готовых вцепиться друг другу в волосы.

– Василий? Тихомир? Вы чего не поделили?

– Так ты и до нее со своей самогонкой добрался?! – Будто не услышал меня Василий.

– Василиса, между прочим, девушка порядочная! Она самогонку не пьет! – Встал на мою защиту Муз.

Уважаю!

– Да с тобой все пьют! Ты даже мертвого уговорить сможешь! То есть я хотел сказать – Могилку.

– А нечего завидовать моим общественно полезным талантам!

– Да ты…

– Да! Я!

– Так. Ну, все! – От их воплей у меня разболелась голова. И вообще, дни у меня такие! Нервственные! – Оба! Вон из моей комнаты! Когда прооретесь, тогда и приходите!

Толи от моего крика, толи от чего-то еще, но эти двое исчезли, будто и не бывало! Вот только что были, и уже нет! Только ветер прошелся по комнате.

Обиделись наверное… ну и ладно!

Часика два я наводила в комнате уют. Потом, как могла, пыталась заплести в косу волосы. Если учитывать, что последний раз я их мыла в караван-сарае, и расчесывала там же, у меня эта затея почти удалась. Хорошо, что зеркала нет…

К полудню меня начало напрягать отсутствие кого-либо с какой-либо едой! Ну, хоть бы чаек с блинчиками принесли!

Часам к трем, мой желудок и я взвыли одновременно:

– Эй! Кто-нибудь! Я вообще-то с вечера не кормленная! Эй! Василий! Му-у-уз! Баба Клава-а-а! Ну, кто нибу-у-удь! – затарабанила я в дверь, и чуть не рухнула в объятия помятого, в паутине, с запутавшимися листочками в бороде и волосах, домового. Следом за ним в темном коридоре маячила высокая фигура Муза. Вид у него был не лучше. Только вместо листочков, в волосах запуталась какая-то бурая трава, а на щеке красовалась свежая царапина. – Ой!

Я отступила, не сводя с этой парочки обомлевшего взгляда.

– Кто это вас так…?

– Ты это нас так! – Подвинул меня домовой и с кряхтением шагнул в комнату. Следом, постанывая и держась одновременно за голову и зад, вошел Тихомир Петрович. Зыркнул опасливо на меня, с тоской на кровать, и остался стоять на месте.

– Ага! Ну-ка, признавайся, болезная, как ты нас умудрилась зашвырнуть аж к лешему на болото?

– Я?! – Судя по ощущениям глаза у меня вытаращились до предела. Домовой с подозрением покосился и дернул возмущенного Муза за рукав грязного халата.