Как сражалась революция

На площади началось невообразимое. Выскочившие из хат гайдамаки, не понимая, что происходит, в панике метались то в одну, то в другую сторону. Многие бросились к той окраине, откуда мы ждали свою роту. Кое-кто с противоположного от нас края площади открыл огонь.

А что же Квятэк? Ему пора быть тут. Промедлит он, опомнятся гайдамаки — нашей группе придется туго.

И вдруг на восточной окраине закипела стрельба, а за нею грянуло «ура», приближаясь к нам. Теперь гайдамаки очутились под огнем с двух сторон. Еще несколько минут, и на площадь выбежала цепь 1-й роты с Квятэком впереди.

Бой отгремел за полчаса. Большинство гайдамаков сдалось в плен, так и не разобрав, какие же силы их бьют. Лишь немногим удалось выскочить из местечка на черниговскую дорогу. Их дотемна преследовали и ловили наши кавалеристы.

Возбуждение и радость долго не могли улечься. К Щорсу подбегали бойцы, поздравляли. Нам достались около ста пленных, одно орудие (оно так и не успело выстрелить), два зарядных ящика со снарядами, шесть станковых пулеметов и обоз с тремя походными кухнями. Противник потерял десятки солдат убитыми и ранеными. У нас было ранено только несколько человек.

В сумерках вступили в Седнев основные силы полка. Ликование стало общим. Все удивлялись и радовались тому, что одна рота и тридцать спешенных всадников разгромили усиленный пушкой и пулеметами батальон гайдамаков, да еще с ротой в придачу.

Вечером в штабе, разместившемся в помещении школы, собрались командиры батальонов и команд для получения приказа на завтрашний марш.

Обжигаясь горячим борщом, доваренным в трофейных кухнях, перебирали детали сегодняшнего события.

—    А едят, гады, не по-нашему. Смотри, какой жирный борщ,— говорил, вытирая усы, командир 3-го батальона Герасименко, бывший унтер-офицер.— Ну и мы их накормим в Чернигове, будет отрыгаться им до Киева...

—    Не хвались, идучи на рать,— сказал ему комбат Кащеев.— Вот пленные говорят, что в Чернигове у них войск много и бронемашины. Попотеть придется. Как ты, Николай Александрович, думаешь? — обратился он к Щорсу.

—    Мы новая, революционная армия,— ответил Щорс,— и воевать должны по-новому. Не бойтесь, что противник числом больше. Зато мы сильны революционным духом. Применяйте внезапность, нападайте с тыла. Зажигайте бойцов злостью к врагу и одной думой — победить. Тогда не устоять гайдамакам!

Спартаковец Шварц

В связи с боями за Чернигов вспоминается человек, совершивший геройский подвиг на улицах города. Это Генрих Шварц, член германского революционного союза «Спартак», бывший солдат 106-го немецкого пехотного полка, ставший бойцом-богунцем.

У нас в полку он появился в октябре 1918 года. В один из погожих дней партизаны привели в штаб полка немецкого солдата, встреченного ими в нейтральной зоне. Гайдамаков и петлюровцев — пленных и перебежчиков — приводили часто, к этому уже привыкли, а вот немец был впервые.

—    Чудной какой-то. Сам пришел, за руку здоровается, похоже — рад нас видеть. Всю дорогу болтал по-своему и немного по-нашему, а понять трудно. Вроде просится к нам на службу. «Патронами и гранатами запасся до победы»,— говорил старший конвоир, ставя в угол немецкую винтовку и положив около нее сумку с боеприпасами.

Перебежчик был жилистый человек среднего роста и средних лет, в сильно поношенном, но опрятном немецком обмундировании. По-русски говорил плохо, но понимал все, о чем его спрашивали.

—    Шварц Генрих...— рассказал он.— Работал слесарем в Мюнхене. Теперь солдат... Я — Спартак.— Он вынул из кармана френча и показал нам членский билет союза.— Пришел вам помогать. Нужно скорее делать капут войне, вашу революцию передать в Германию и дальше. Тогда скоро будет мировая революция.

Горячо просил Шварц принять его в наш полк и был зачислен в 4-ю роту. Среди недавних партизан он резко выделялся дисциплинированностью и аккуратностью во всем, что бы ни делал. Свою винтовку держал в идеальном состоянии. За это сторонники партизанской вольницы сначала невзлюбили «муштрованного немца».

—    Выслуживается!..— говорили они.— Наверное, нашкодил на Украине, вот и пришел шкуру спасать.

Последующие события сразу изменили подозрительное отношение к нему.

Спустя несколько дней 4-я рота вела бой с крупным отрядом гайдамаков. На глазах у всех Шварц несколькими выстрелами сразил офицера и прислугу двух станковых пулеметов. Гайдамаки, отстреливаясь, начали отход, превратившийся под нажимом роты в беспорядочное бегство.

Второй гайдамацкий офицер, сев на коня, скакал к дальнему перелеску. Расстояние до беглеца увеличивалось с каждой секундой, а стрельба по нему из разнокалиберных, не обладавших меткостью партизанских винтовок и обрезов была безрезультатной. Еще сотня метров, и офицер скроется в перелеске.

—    Шварц, стреляй! — закричали бойцы немцу, который чинил закапризничавший ручной пулемет.

Шварц схватил свою винтовку и выстрелил с колена навскидку в далеко маячившего всадника. Тот свалился с лошади, шарахнувшейся в перелесок. У убитого нашли ценные оперативные документы.