Как склеить разбитое сердце?

— Какую еще машину? — с невинным видом поинтересовалась Каринка, но фокус не прошел.

— Ту, которая вчера исчезла вместе с тобой! — Евген был зол и непреклонен. — Ключи оставались у тебя, между прочим.

— Так они еще и угонщицы? — развеселилась Лариска. — Я же говорю, эти штучки очень опасны. Их место в психушке!

— Так где машина? — не отставал Евген. Он рванулся к Каринке, но Гена, выставив костыль, придержал его.

— Не скажу! — Каринка гордо вскинула голову и отвернулась.

— И я не скажу! — поддержала я подругу.

Мы стояли плечом к плечу — две героини-одиночки, готовые дать отпор хоть всему миру, а не то что паре каких-то слюнтяев! Петюня не сводил с меня глаз, а у меня вдруг появилось дурацкое желание показать ему язык, что я и сделала, и была несказанно рада увидеть его оторопевшую физиономию.

— Ах, так? Не скажете? — вспыхнул Евген. Кулаки его сжались, он покраснел. — Скажете как миленькие! Не мне, так милиции!

— Вот-вот! — поддакнул мой бывший. Мокрые черные пряди прилипли к Петюниному лбу, отчего голова его сделалась сплющенной и гладкой, как у жука. Он был похож на маленького поверженного фюрера, который никак не может смириться с поражением. — Говори, Маринка, а то хуже будет!

— Хуже? — возмутилась я, делая шаг в его сторону. — Ты считаешь, что-то может быть хуже вчерашнего?

— А что такого? — Отступив на шаг, Петюня обиженно надулся. — Все было честно! Я никого не обманывал!

— Не обманывал? Ты считаешь, смска «ты в пролете» вместо свидания — это честно? — Я продолжала наступать, припирая его к краю бассейна.

— Ну и что? — занервничал Петюня, взглядом прося поддержки у Евгена. — Сейчас все так делают. Подумаешь, смска! Радуйся, что я вообще тебе сообщил! Мог бы придержать информацию, и ты была бы только одной из двух! Или из трех! Тебе так больше нравится?

Краем глаза я заметила, с каким вниманием слушают наш разговор Гена с Лариской. Парень хмурился, покусывая губу, а девчонка то краснела, то бледнела — как видно, эта тема была ей крайне неприятна. А потом я увидела, как Гена подсел к столу и взял видеокамеру…

— Брат прав! — поддержал Петюню Евген. — Мы вам никаких обещаний не давали! И ничем вам не обязаны.

— Мы тоже! — отрезала Каринка. — Если вы не понимаете, что поступили подло, нам не о чем разговаривать. И еще вот что — или вы просите прощения, или можете забыть о своей тачке навсегда!

Евген заорал что-то, затопал ногами, а с губ Петюни в наш адрес посыпались такие слова, каких мне никогда не доводилось слышать от этого воспитанного тихони. Вернее, как теперь выяснилось, плохо воспитанного.

— Эй, ты! А ну-ка, передохни! — раздался грозный голос Гены. — Нечего выражаться при девчонках.

— А что это ты их защищаешь? — набросилась на парня побелевшая от злости Лариска.

— Ты лучше иди-ка сюда и объясни мне кое-что, — отмахнувшись от упреков, приказал Гена таким властным тоном, что девица подчинилась. С кислым видом она села рядом и уставилась на экран камеры…

«Так Вовик все заснял! — внутренне ахнула я. — Весь ее монолог! И Гена теперь смотрит все это».

Бедный Гена! Не хотела бы я оказаться на его месте…

Лариска что-то залепетала в свое оправдание, но голос ее звучал так наигранно и фальшиво, что Гена болезненно скривился.

— Так, все ясно, — прервал он Лариску. — Можешь не продолжать. С этого момента считай себя свободной.

— Ах, вот как?! — взвилась Лариска. — Хочешь сказать, что я в пролете?

— Угу, — кивнул Гена, глядя в пол. — Именно так.

Мы с Каринкой во все глаза смотрели на разыгравшуюся перед нами сцену. Лариску отшили! На мгновение в моей душе шевельнулось нечто вроде сочувствия. Но тут «несчастная» заговорила, и слабенькие ростки сострадания быстро увяли.

— Ну и дурак! — злобно скривившись, бросила Лариска. — Такую, как я, ты никогда больше не найдешь! Желаю тебе всю жизнь провести в компании таких ничтожеств, как эти… — она кивнула в сторону нас с Каринкой.

Петюня, жутко покраснев, поддакнул, ляпнув в наш адрес очередную гадость. И тут с противоположной стороны бассейна в беседу вступил Вовик.

— Ты, вонючка! — заорало дитя, размахивая пистолетом. — А ну, заткнись! Не прекратишь оскорблять мою сестру и Маринку — пристрелю!

Я готова была расцеловать милого ребенка. Пожалуй, из него может вырасти что-то путное… Уж во всяком случае, не такое убожество, как Евген с Петюней.

«И это из-за него я вчера готова была умереть! — озадаченно подумала я, почувствовав бесконечное облегчение, — слава богу, мы теперь не вместе! С истеричным, безвольным хлюпиком, каким оказался Петюня, не хотелось иметь ничего общего. Наоборот, он стал мне противен. Судьба, разлучившая нас, воистину мудра!»

Каринка посмотрела на меня, и мы, не сговариваясь, прыснули. Какие же мы дуры! Считали себя навеки влюбленными в такие ничтожества. Мстили им, словно они этого заслуживали! Вцепившись друг в друга, мы смотрели на вытягивающиеся лица наших бывших и хохотали все громче.

— Да, кстати. А откуда вы узнали, что мы тут? — отсмеявшись, поинтересовалась Каринка.