Как скажете, Пётр Всеволодович!

Мы выходим из лифта. Баженов берёт меня под руку и не оставляет и шанса вырваться из захвата, он тащит меня к кафе на первом этаже. Пафосному заведению в бизнес-центре. Здесь часто проводят время за встречами и собраниями. Обычные люди сюда не ходят кушать, мало кому тут по карману.

Он заводит меня внутрь и усаживает за стол.

– Два американо с горячим молоком. – просит он официантку, не дожидаясь даже меню. – Я даю тебе последний шанс объясниться.

– Мне? Последний шанс? – шепот переходит в шипение. Непроизвольно хватаюсь за скатерть и тащу на себя. – Пётр Всеволодович, я Вас видеть не хочу! Вы мерзкое и самовлюблённое существо!

– Какая буря эмоций. – язвит он, поправляя скатерть. – И всё же, ты улетела из Стамбула без объяснений и теперь сама на себя не похожа. Больше смахиваешь на склочную бабу.

– Я не обязана перед Вами объясняться. Идите требуйте с Зухры Вашей объяснения. – когда я злюсь слова сами льются из меня потоком, не оставляя шансов. Когда я прикусываю язык, становится слишком поздно.

Пётр Всеволодович хищно щурится, присматривается ко мне, ловя и анализируя каждое слово.

– Хм, всё из-за ревности к Зухре? – уточняет он более мягко, говоря со мной как с маленьким ребёнком, что не может ни раздражать. Терпеть высокомерие я не собираюсь.

– Нет. – коротко говорю, отворачиваясь от него и ловя взгляды мужчин на нашей странной паре.

– Между нами нет ничего. – поясняет он терпеливо. – Она приезжала в гостиницу, чтобы вернуть вещи. Мы посидели в баре, она поцеловала меня и я жмякнул её за сиськи. На этом всё.

Хотелось бы верить, что он говорит правду.

– То есть, просто поцелуи и петтинг это – между нами ничего нет? – напоминаю склочную, ревнивую бабу.

– Это была проверка. – пухлые губы трогает улыбка.

– Чего? – глаза расширяются от удивления, открываю рот, пытаясь справиться с возмущением.

– Что мой член хочет только в твою уютную писечку. – Кофе пошёл через нос, я практически захлебнулась им. Пётр Всеволодович говорил об этом громко и не сдержанно. Кто-нибудь мог его слышать!

– Чушь. – теперь я смягчилась, пытаясь понять для чего этот разговор.

– Не зли меня. – Баженов подаёт мне салфетку, чтобы я могла вытереться. – Ради секса я не стал бы так заморачиваться, бегать и объясняться.

– А ради чего?

– Только если ради крышесносного. – Он откровенно стал издеваться надо мной. Я отбросила салфетку и собиралась уйти, но он посадил меня обратно. – А если серьёзно, Викусь, не люблю сцены. Как пацан не буду бесконечно бегать за тобой и доказывать любовь и прочую ерундистику. Мне с тобой классно, ты мой человечек. Как подумаю, что кто-то может трогать тебя, а тем более трахать, прихожу в бешенство. Моя ты. Моя подчинённая. Моя женщина. Либо соглашаешься, либо проваливай.

Не очень романтично. Не о таких признаниях мечтаешь.

Хотелось сказать, что я валю. Пусть рукоблудит и гуляет с бабами дальше.

Но получается, что с Зухрой ничего не было?

Я молчу. Сижу и смотрю на него, напоминая собаку на сене.

– Молчание знак согласия. – изрекает он и поднимается на ноги, бросая деньги на стол за кофе, и не забывая меня прихватить. – Ты должна мне, Малая. У меня со вчерашнего дня яйца как баскетбольные мячи, их нужно сдоить срочно.

Краснею от такой пошлости и завожусь одновременно.

Баженов ведёт меня в свой кабинет. К счастью, никто не пришёл ещё на работу и наша странная пара осталась незамеченной. Босс заталкивает меня в кабинет, закрывает его на ключ и опускает жалюзи.

Я не успеваю и пикнуть, как оказываюсь на столе, прижатая животом к холодной поверхности. Брюки были уже расстёгнуты и спущены.

Пётр Всеволодович провёл ладонью по внутренней части бедра, наслаждаясь бархатистостью кожи. Я отчётливо услышала, как из груди вырвалось урчание.

– Виктория, Вы ещё намерены уволиться из моего подразделения?

– М? – я не знала правильного ответа на этот вопрос. – Наверное, да…

– Да? – недовольно переспросил он и сильно шлёпнул меня по попе линейкой, закрывая при этом рот ладонью, чтобы мой крик не разлетелся по офису. Я подпрыгнула на месте и поёрзала попкой по вставшему члену.

– Нет! Нет! – зашептала я, не желая ощутить ещё раз удар пластика на ягодичке.

– Правильной ответ. Повторяй за мной: я хорошая девочка, Пётр Всеволодович, больше не буду капризничать, а буду хорошо работать. Буду делать как Вы скажите, Пётр Всеволодович!

Растерявшись, я не знала, шутит он или нужно послушно потворяться, но когда Баженов взял в руки линейку, я затараторила:

– я хорошая девочка, Пётр Всеволодович, больше не буду капризничать, а буду хорошо работать. Буду делать как Вы скажите, Пётр Всеволодович!

Пока я всё это говорила, Босс наминал одной рукой мои ягодицы, а другой расстёгивал ремень на брюках. Когда я закончила, он уже вогнал член в меня, медленно растягивая.

Я прикусила себе руку, чтобы не стонать на весь офис. Это было выше моих сил.

Было что-то магическое в том, что происходило. Я лежала на столе своего начальника прямо на отчётах и распечатках, которые делала сама и за которые получала от него нагоняй.