Как скажете, Пётр Всеволодович!

– Сколько мы тут пробудем? – перебила я мужчин, вызывая раздражение у обоих. Не хотелось с ними церемониться. От происходящего зависела и моя жизнь, и я не собиралась сидеть сложа руки.

– Около недели. – подсчитал Пётр Всеволодович, вызывая у меня приступ паники. Неделя здесь окажется целой вечностью. Артём сойдет с ума от волнения, если я не буду так долго выходить на связь.

– Мне нужен телефон. – более мягко проговорила я, тут же вытягивая руки, понимая, что Арслан не согласится на такое. – Мой муж…

– Мы написали ему сообщение от твоего имени, что твоя командировка растянется на неделю, а возможно и на две… – сразу же ответил Арслан, не давая мне больше вставить и слова. – Вечером ты позвонишь своему мужу и коротко переговоришь с ним, чтобы этот лох думал, что всё хорошо.

Арслан засмеялся. Я покраснела от его смеха, покрываясь аллергическими пятнами.

Никто никогда не мог упрекнуть меня в неверности. Тем более, я никогда не компрометировала наши отношения. Меня не интересовали мужчины вокруг меня. И я не заслуживала порицания от какого-то турка, который даже не знал меня. Это было унизительно. Чувство такое, что меня вываляли в вонючей грязи.

– Хватит. – оборвал его Пётр Всеволодович, угрожающе рыкнув. Босс встал между мной и своим другом. – Она не будет никому звонить. Как хотите, так и выкручивайтесь. Строчите от её имени, что хотите!

Я была не очень согласна с Боссом, не хотелось вызывать волнение у моей семьи, чтобы они знали, что со мной что-то случилось. Не в их силах было найти меня. Я реалист. Моя среднестатистическая семья никак не могла мне помочь в этой ситуации. Даже если бы моя мама написала жалобу на сайт президента – это бы не помогло.

– Она будет выходить на связь и покорно говорить, что у неё все хорошо. Иначе её муж узнает, какая она шлюшка. – на этом заявлении меня повело. Я стыдливо даже лишилась дара речи. А вот Босса моего оскорбительные слова обо мне задели его самого. Он схватил турка за грудки и встряхнул, заставляя всю его охранную рать вломиться в комнату.

– Ты сейчас же извинишься перед ней!

Автоматы были направлены прямо на него. Каждый из присутствующих был готов в любую минуту спустить курок и лишить его жизни. А Богатырь Всеволодович, скрепя зубами от злости, готов был перекусить сонную артерию другу детства и выпустить из него кровь. Я ощущала каждой фиброй своей души его злость.

– А говоришь баба не твоя. – пропивает Арслан, и Босса всего передергивает как будто кто-то уже нажал на курок. Трудно понять, что его так задевает. К сожалению, я не могу забраться ему в голову. – Приношу свои извинения, Виктория. Не хотел Вас обидеть.

Это было сказано наигранно и неправдоподобно, но просить сказать на коленях и искреннее я мужчину не собиралась. Мне и этого было достаточно.

Босс выпустил Арслана из захвата и размял шею. Он был еще напряжен, но как будто не замечал автоматы, направленные на его фигуру. У меня же по позвоночнику скатывались капельки холодного пота.

Турки ушли, оставляя нас вдвоём.

Нам предстояло провести семь дней в этой комнате. Хороший сюжет для реалити-шоу.

– Может быть начнем? – спрашиваю Босса, и когда он непонимающе смотрит меня, поясняю: Раньше начнем, раньше закончим. То, что от вас ждут!

Пётр Всеволодович задумчиво чешет затылок, а потом отрицательно качает головой. На его лице застывает гримаса боли. Не понимаю я его.

– Мне нужно принять душ. – с этими словами, оставляя меня без ответа, он уходит, даже не закрывая дверь и как будто нарочно приглашая меня. Типа, давая продолжим начатое в душе.

Пока он пытается смыть с себя кровь и пот, я подхожу к столу и начинаю изучать его содержимое. Вся техника была айтишной. Только зачем она Боссу? Он не был айтишником.

Немного поразмышляв, я обошла комнату и попыталась найти камеры или прослушки. Арслан не оставил бы нас наедине. Он должен был следить за нами. Хотелось бы понять, как. Так я бы чувствовала себя спокойнее. Не хотелось гулять с голым задом перед камерами.

– Тут чисто. – заверил меня Босс, бесшумно вышедший из душа в одном полотенце, удерживающемся непонятно каким чудом на бедрах. Телосложение у Петра Всеволодовича было спортивное и манящее. Лакомый кусочек. Превосходный образец. – Арслан бы не стал мне врать.

– Откуда такая уверенность?

– Раньше он мне был братом.

– Брат не стал бы удерживать брата силой! – отмахиваюсь от мужчины, но задумчиво вслушиваюсь в новую крупицу информации. – Я считаю, что заслужила знать правду. Не всё, личное можете оставить при себе. Меня интересует только то, что привело нас в эту комнату.

Лицо Петра Всеволодовича становится задумчивым, на несколько секунд он уходит в себя, видимо задаваясь этим вопросом. Что же всё-таки привело нас сюда? Почему мы оказались в этой комнате?

Николай Второй отправил моего прадеда – графа Баженова Платона Петровича в Стамбул для налаживания связей с турецкими подданными, как дипломата с семьей. Это всё, что я знаю. Истинная причина канула в небытие вместе с дедом и императором в 1917 году.