Как шутит Судьба (СИ)

К скалистому покатому берегу они приплыли с большим трудом, промокнув почти насквозь, а лодка набралась практически полностью, вынудив бедолаг действительно доплывать последние метры своими силами. Клео запоздало подумала, что больше всего ей обидно за испорченные вещи и наверняка выведенный из строя фотоаппарат: рюкзак спасти от воды не удалось. Но думать именно об этом сил не было: девушка, вылезя на берег, устало растянулась на сухом и теплом мху острова, мелко дрожа от ледяной воды и усталости. Рядом опустился Даст, с беспокойством смотря на подругу, но тем не менее, сохраняя ауру непоколебимости, чтобы девушка не боялась того, что произошло.

— Не переживай, Клео, нас спохватятся к вечеру и пойдут искать. Главное, что с нами всё хорошо, — монстр снял промокшую толстовку и футболку, расстелив их на солнечном мху и камнях, работавших не хуже батареи на таком открытом месте, и внимательно посмотрел на темноглазую, лежавшую рядом, едва заметно заливаясь голубизной смущения от того, что ему придется ей сказать, — эм… Звучит ужасно, но если не хочешь заболеть, то тебе придется раздеться до белья и положить одежду сохнуть на солнце. Иначе ты переохладишься, а это уже опасно…

Клео озадаченно подняла на него взгляд, невольно задержавшись дольше необходимого на алых изгибах его души, мерцавшей за рёберной клеткой, торопливо впериваясь в его напряжённый цветной взгляд после. Но холод кусался почти физически больно, и она предпочла молча подчиниться, краснея едва ли не до корней волос, оставшись в конце концов лишь в тонкой майке поверх лифчика и трусов, сидя сжавшимся, холодным комком на берегу, обнимая колени и буравя воду недовольным взглядом. Будто она стала ей предателем, поставив в ужасно смущающие условия их обоих. В повисшей тишине было слышно лишь ропот моря, шелест листьев от деревьев немного позади них, и журчащие вскрики чаек у скал в нескольких километрах от острова. Неожиданно позади сел Даст, мягко беря за плечи и вытягивая ноги по обеим сторонам от девушки, полностью обнимая сзади с бережной плавностью, опасаясь испугать.

— Тшш, так будет теплее. Не бойся, я просто согрею, ласточка, прости, если неприятно, — тихий голос, ставший ещё ниже от сбавленного тона действовал успокаивающе, в то же время обдавая душу волнением, назвать которое неприятным Клео к своему стыду не смогла. Не ощутив ее сопротивления, Даст присел ещё ближе, вжимаясь горячими ребрами в худую девичью спину, а бедрами согревая ее – такие тонкие и бархатисто нежные, чуть дрожавшие от посягательств ветра. Руки он сомкнул на ее животе, а голову устроил на плечике, скользнув гладкой и теплой костью щеки и скулы по ее холодной коже на лице. Клео действительно стало теплее: с каждой волной дрожи становилось легче, пока монстр спокойно согревал ее собой, используя для этого жар собственной души, что согревала каждую его кость таким нужным им обоим сейчас теплом. Каждый раз, когда Клео дрожала, он жался ближе, ласково касаясь ладонями ее плеч, словно желая забрать её собой всю. Монстр искренне переживал, ведь люди были столь чувствительны к температурам, но к его облегчению, она действительно постепенно отогревалась, сводя на нет бьющую ее мелкую судорогу, словно напитываясь теплом его тела и летним солнцем, услужливо греющим их тесно сплетённые тела.

— Мне не неприятно, Даст, — тихо ответила девушка, запоздало поняв, что ему так ничего и не ответила, будучи слишком смущенной близостью с тем, кто давно занял теплое и важное место в душе, — я просто… стесняюсь и робею иногда. Прости, — девушка снова мелко вздрогнула, но монстр от ее слов едва сдержался, чтобы не провести носом по нежной щеке, отчасти радуясь тому, что Судьба дала такой способ сблизиться с той, чей вид, голос и образ мыслей отзывался в его душе приятным звоном тепла и нежности.

— Всё хорошо, — прошептал мужчина, довольно жмурясь от того, что девушка так мило тушевалась именно от его присутствия, наслаждаясь тем, каким теплым становилось ее нежное тело, которое он все же иногда поглаживал, не в силах удержаться от того, чтобы подарить ей немного ласки.

Солнце неутомимо помогало сушить одежду, и к исходу дня нерадивые путешественники смогли, наконец, одеться, оставив позади долгие часы теплых и невероятно близких объятий и разговоров, ставших на порядок более личными из-за сблизивших их обстоятельств. Даст был одновременно и огорчён этим фактом, пригревшись мягкостью ее хрупкого тела, и рад, поскольку держать себя в руках было все сложнее, и монстр едва не терял контроль от такой близости той, кто прочно засел в мыслях. И какое-то время они оба негласно приходили в себя, исследуя крохотный островок, покрытый редколесьем сосен и небольшой порослью водяники.