Как сделать Россию нормальной страной

Коллектив выдвинул идею, казавшуюся в тот момент логичной и современной: «Зачем каждому улучшать себя? Давайте улучшим общество, в котором мы живем, а потом спросим с него, если с нами будет что-нибудь не так. Теперь мы вооружены технологией, которая меняет все вокруг. Почему бы не направить технологию на изменение общества? Ведь менять к лучшему самого себя — это ручная работа, ремесленничество, кустарщина, а вот мы возьмемся всей бригадой, как на заводе, да и поменяем общество вокруг нас». Это идея, соответствующая текущему моменту, к сожалению, сработала. Многие люди и целые общества поверили в нее. Так горизонтальный подход к оценке собственной ситуации пришел на смену вертикальному. Теперь отказаться от персональной ответственности решил уже не отдельный отчаявшийся человек, а все общество сразу.

Мы были свидетелями уникального феномена: в XX веке было четыре обожествляемых лидера — Сталин, Мао, Гитлер и Ким Ир Сен. Каждый из этой четверки принес своему народу больше горя, чем какой-либо другой лидер этих стран за всю их историю. Однако, вопреки фактам, есть люди, продолжающие обожать этих лидеров и сегодня. Наконец, почему все четверо были современниками?

Теперь мы можем сформулировать ответ на эти вопросы. Итак, люди отказались от собственной личности и судьбы в пользу Гитлера, и он оказался полностью ответственным за них, стал источником их счастья. Сталин был единственным знающим человеком во всей стране, остальные лишь задавали ему вопросы. Итак, произошел переход общества в горизонтальный октант, в котором есть угол “все погибли”. Люди уже ищут счастья не в самореализации, а в воплощении партийного плана, их ожидание счастья концентрируется на Вожде. В то же время, для верности, делается так, чтобы этих людей становилось все меньше и меньше. У тоталитарного лидера есть одно золотое правило: лучше меньше соратников, но зато верных; причем отстрел соратников всегда проводится внезапно.

Смертей народ не замечает и зла на Вождя не держит, потому что, отказавшись от себя, человек переходит в неживое измерение. Вспоминаются строки: «гвозди бы делать из этих людей» и слово «перековка». Гвозди перековки не боятся. Понятно, почему немцы орали «Гитлер, Гитлер», а англичане приветствовали Черчилля вежливыми полуулыбками: немцы передали все свои надежды на счастье Гитлеру, а англичане знали, что их счастье продолжает зависеть от них самих.

В религии есть Бог, чудо сотворения Мира и Мир, созданный Богом. Но в горизонтальной «религии» тоже есть Бог — это Станок. Чудо сотворения Мира тоже есть, да еще какое: гвоздильный станок делает сто совершенно одинаковых гвоздей в минуту, что не под силу и десятку кузнецов. Есть и Мир, созданный этим Богом — это работающий на фабрике коллектив, коллектив, обслуживающий Станок.

Но есть еще один ингредиент, который необходим для создания религии. Этот ингредиент — страх и непонимание, от которого только Бог может спасти, это мистическая надежда на всесилие Бога. Есть ли этот ингредиент у новой религии?

Победа индустриальной идеологии

К началу XX века индустриальная революция в Европе была в самом разгаре. Бывшая аграрная Европа стала промышленной, население городов пополнилось рабочими фабрик и заводов. Станки производили такое количество товара, которое раньше невозможно было себе представить.

Первая мировая война происходила уже на совершенно ином технологическом уровне, по сравнению с войной каких нибудь сорок лет до нее. Огромное количество снарядов и пуль впервые производились не вручную, а индустриально. Появились пулеметы и танки, пушки стали скорострельными, дальнобойными и точными. Однако, несмотря на существование пулеметов и пушек, люди ходили в штыковые атаки, так что десятки тысяч солдат могли погибнуть за полчаса. Мистический ужас вызывал танк — первая машина для убийства, где человек, управляющий ею, был полностью скрыт. Впервые десятки тысяч людей были убиты отравляющим газом.

Люди уже воспринимались не как носители фамилий и традиций, не как уникальные человеческие существа, а лишь как безымянные взаимозаменяемые части какого-то целого. Поэтому огромное количество жертв, которые принесла с собой Первая мировая война, стало возможным. В конце войны стало ясно, что старый социальный уклад в Европе безнадежно разрушен: когда число бессмысленных жертв исчисляется миллионами трудно говорить об уникальной ценности отдельного человека. Европейской системе ценностей был нанесен жесточайший удар.

Наконец война прекратилась. И хотя она принесла ужасные разрушения и стоила миллионов жертв, в ней были свои победители и свои побежденные. Для победителей жертвы были оправданы победой: Англия и Франция, хоть и ослабленные войной, могли продолжать жить по-старому.