Как родных сыновей

– Экий ты шустрый, – девушка смущённо отступила.

– Мы, истребители, должны быть шустрыми. Так как насчёт поцелуя?

– Вот заладил, поцелуй-поцелуй, – гостья нахмурилась, – русским языком говорю – дух я ночной, Летавицей зовут.

– Очень приятно, – шутливо отдал честь сержант.

– Не перебивай, – рассердилась девушка, – любой, кто не устоит перед моими чарами или на сапоги глянет – до самой смерти будет приворожён.

– Подумаешь, – Николай пожал плечами и улыбнулся.

– Ничего не подумаешь, – Летавица явно обиделась, – от несчастной любви бросишь дом и, как лист в непогоду, пойдёшь скитаться по свету, только бы меня из сердца прочь изгнать.

– Смешная ты, – хмыкнул сержант, – мы и без твоих чар вырваны из дома. Как листья в непогоду, скитаемся по земле. Правда, не одни.

Он похлопал по стволу сорокопятки:

– С боевой подругой. Три боя пережили, а утром ждет четвёртый, последний.

– Как это последний? – девушка тряхнула копной золотых волос, от чего вокруг разлетелись крохотные искорки.

– Предчувствие у меня: до захода солнца не доживу, – спокойно ответил Николай. – И сколько раз наша сорокопятка успеет выстрелить, неизвестно. Может, один, может – десять. А потом…

– А потом? – Летавица заинтересованно подошла к пушке.

– Всё, – рассмеялся артиллерист. – Немцы жить хотят не меньше нашего. Их танкистам неохота гореть, поэтому заметят и накроют огнем. Так что завтра будешь уже другого привораживать.

– Вот ещё, – фыркнула девушка, – придумал.

– Ничего я не придумал, – сержант похлопал ладонью по стволу сорокапятки, – её «Прощай, Родина» называют. Думаешь, просто так?

– Выходит, я зря сапожками хвалилась?

– Выходит, зря, – кивнул Николай. – Так мы поцелуемся или нет? Веселее на смерть идти будет.

– Эх, мужики-мужики, – улыбнулась девушка, – ровно дитёнок малый игрушку требуешь. Не для баловства я к тебе прилетела звездой падающей.

– Жаль, – вздохнул Николай, заставив покраснеть Летавицу, – тогда открой секрет, может, в бою как раз и пригодится.

– Пригодится, – девушка посмотрела прямо в глаза, – выстрелов должно быть пять. Не больше и не меньше, ровно пять. Помни об этом. А теперь мне пора.

– Мы ещё увидимся? – в глубине души сержант понимал, что это сон. Яркий, сказочный и красивый настолько, что просыпаться совсем не хотелось.

Летавица грустно улыбнулась:

– Доживи до заката, Коленька, и я приду, обещаю. А теперь прощай.

***

Несколько часов спустя.

Если закрыть глаза, то кажется, будто огромный великан, закованный в громыхающие доспехи, внимательно осматривает поле боя. Изредка порыкивая, он ищет засады истребителей танков. Сумасшедших артиллеристов, посмевших оказаться на его пути и вознамерившихся помешать! Ему! Вместо того, чтобы трусливо поджать хвосты и отступить, они были готовы…

– К бою!

– Ориентир второй. Танки! По головному! – подал команду командир взвода.

– Вижу танки! – Николай открыл глаза и продублировал команду. – Ориентир второй, по головному!

– Есть второй, – отозвался наводчик.

– Бронебойным!

– Есть бронебойным!

– Прицел 13, наводить вниз.

– Упреждение полфигуры…

– Огонь.

Взвод слаженно рявкнул залпом. Танк споткнулся и густо задымил.

«Первый выстрел», – подумал Николай.

– По правому танку! – донеслось сквозь нарастающий грохот боя.

– По правому, – тут же продублировал команду сержант.

– Ориентир третий.

– Прицел двенадцать.

– Упреждение фигура.

– Огонь!

«Второй выстрел».

– Правый танк – верно! Давай, мужики.

Теперь всё зависело только от слаженной работы бойцов расчёта. Их заметили: танк, не сбавляя хода, уже поворачивал башню.

– Огонь!

«Третий выстрел».

Земля взметнулась перед бронированным чудовищем, заставив его злобно выдохнуть. Взрыв грохнул где-то позади.

– Огонь!

«Четвёртый выстрел».

– Огонь! Есть!

«Пятый выстрел».

Победил орудийный расчёт. Пока победил.

– Бросай шашки. Навались!

Укрывшись за густым дымом, бойцы перекатывали пушку влево, на заранее подготовленную позицию.

– Быстрее! Стой! Развести станины! – Николай оглянулся.

Великан свирепо ударил по земле рукой: там, где был расчёт всего минуту назад, один за другим прогремели несколько разрывов. В этот раз смерть удалось обмануть. Надолго ли?

Но размышлять было некогда. На позиции неумолимо покатилась огромная волна ревущей бронированной смерти, которой противостояли крохотные фигурки – истребители танков, расчёты орудий «Прощай, Родина». Смертники.

– Второе орудие погибло! – крикнул заряжающий.

Посмотрев влево, сержант увидел задранный ствол пушки.

«Доживи до заката».

А сейчас только полдень. И танков было много, слишком много для одной несчастной батареи.

– Бронебойным!

– Ориентир пятый!

– … наводить вниз.

– Упреждение полфигуры…

– Огонь!

Казалось, что в ответ на каждый выстрел огромный великан раздражённо бьёт ладонью по земле, стараясь прихлопнуть орудийные расчёты. И промахивается. Вот, сейчас…

– Навались!

Хлоп! Взрыв! Раздавил!

Но через минуту звучит левее:

– Огонь!

– Навались!

– Развести станины!

Великан ревел от ярости, швыряя тысячи смертоносных осколков, и бешено хлопая по земле.

– Третье орудие погибло!

– Бронебойным!

– Огонь!

– Навались!

«Доживи до заката».