Как развеять скуку

Эх… Я ещё раз осмотрелся по сторонам, надеясь на то, что сейчас откуда-нибудь свалится краткая история появления этого чуда. Но ничего похожего не произошло. Надо бы подниматься наверх к светлым и продолжать путешествие.

Хотя сейчас я уже не вижу в этом надобности. Скука мне теперь точно не грозит. Сперва выясню, откуда появились сонники и почему мне никто не сказал. Потом займусь странным оборотнем. Дальше этим залом.

А светлых можно оставить одних, чтобы сами добирались до Цитадели, где я их и встречу. Как бы помягче отпроситься?

Тут эльфийка запела новую песню. Уже не слезливую балладу о вечной любви, а что-то боевое, весёлое, и я понял, что никуда я от светлых не денусь. С другими командами раньше ведь так не складывалось. В отряд, да, принимали, но что бы как друга…

Я с тоской оглянулся на зал, обещая старичку, что ещё вернусь и, активировав заклятье, начал медленно и торжественно (жаль никто не видит) подниматься к звёздам.

* * *

Анабель, пристально вглядываясь в танец пламени, пыталась угадать, под какую мелодию юркие язычки небольшого костра так зажигательно отплясывают. Мысли были грустными. Эльфийка уже успела пожалеть, что на просьбу Алира что-нибудь спеть, начала именно то, что когда-то давно посвятила Эралю’tiРириэль. Если раньше песня будила в ней грусть, то теперь осталась только досада. Ушёл, погиб. Теперь его миссию идёт завершать она. Хотя как же эта цепочка последние дни жмёт шею! Так и хочется её сорвать. А говорят, что эльфы — однолюбы.

Наверное, она неправильный эльф.

Светлые притихли, зачарованно случая песню. Лин замерла, не донеся ложку до рта.

Анабель последний раз провела по жалобно тренькнувшим струнам небольшого вирла и решила отложить инструмент.

— А ещё что-нибудь? — Герион придвинулся поближе к огню и яркие отсветы пламени на его лице создавали чудную маску удивительного существа.

Эльфийка с сомнением оглядела команду и довольно свернувшегося клубочком Радека, которому явно начинала нравиться жизнь кота. Вздохнула, припоминая, что ещё можно спеть. Как назло, в голову лезли только слезливые любовные баллады, а их петь хотелось меньше всего. Поэтому вздохнув, и словно наперекор себе, она начала играть веселую мелодию довольно похабной песенки «Как весёлый крестьянин воевать ходил».

Песен об этом крестьянине было великое множество и в любой деревне пьяные мужики считали делом чести сочинить что-нибудь новое да эдакое про неунывающего мужичонку. Неудивительно, что эти песни докатились и до светлых лесов, где, к слову сказать, даже сочинили свои вариации. А сам персонаж оброс таким количеством легенд, что уже и не понятно было, то ли это обычные шутки селян, то ли какой-то странствующий герой, принявший личину заядлого выпивохи и бабника.

Светлые удивлённо таращились, видимо никак не понимая, как сиятельная леди может распевать подобные вирши, но уже через куплет присоединились, создав такой нестройный хор, что даже громкое мяуканье подпевавшего Радека не казалось какофонией.

— Развлекаетесь? — вкрадчиво поинтересовались сзади, стоило песне закончиться.

Анабель испуганно подпрыгнула, прижимая к груди вирл. Алир даже за меч схватился.

— Габриэль?!

— Нет, привидение с крыльями… точнее теперь без них, — откликнулся тёмный мальчишка, опускаясь на вытоптанную землю и совершенно непонятно хмурясь. — Вы меня, почему не вытащили?

— Не получилось, тебя такой странный кокон окутал…

— Ладно. Смотрю, вы тут не разбежались кто куда, узнав про меня, — парень стоял, скрестив руки на груди и буравил светлых подозрительным взглядом. Что-то в нем неуловимо изменилось. Черты лица стали ещё жестче и даже взрослее, а тело напряглось, словно готовилось отбить внезапную атаку.

Алир с Анабель переглянулись, заметив странную улыбку Гериона.

— Ну, бессмертный ты, подумаешь? — первым нарушил тишину Ибор. — Мало ли, у кого какие недостатки? — Эльфийка даже не смогла скрыть своего удивления, что первым это сказал гном.

— Так… так… — на лице тёмного расплылась совершенно неправильная счастливая улыбка. — Фух… тогда это просто замечательно! — воскликнул он и, устроившись рядом с рыцарем, придирчиво принюхался к густой каше. — А поесть мне дадут?

* * *