Как разрушить мою подростковую жизнь (ЛП)

Эйви и я влюбились после того, как ненавидели друг друга большую часть лета. В начале лета мы сорились всякий раз, когда находились в двух шагах друг от друга. Когда он поцеловал меня, это было так страстно и совершенно невероятно, что затмило все предыдущие мои поцелуи.

Уверена, поцелуи Нейтана ничто по сравнению с поцелуями Эйви.

Я положила руки на виски и зажмурила глаза. Как я могу думать о поцелуях Нейтана? Фу-у.

Ладно, признаю, у него невероятные зеленые глаза с коричневато-золотистыми искорками, и каждый раз, когда я смотрю в его глаза, я ищу эти искорки.

У такого парня, как он, не должно быть таких великолепных глаз.

– Эй, Эми, ты в порядке?

Это Джессика. Сейчас я не хочу говорить даже с моей лучшей подругой. Я, вроде как, в депрессии.

– Я в порядке.

– Ты думаешь, что молодежная группа – слабовольные неудачники, не так ли? Мне жаль, что я втянула тебя в это.

– Они не слабовольные неудачники.

– Тогда почему ты такая хмурая? –лучшая подруга закатила глаза, вы можете в это поверить? – Серьезно, у тебя с Эйви все будет хорошо. В последнее время ты ведешь себя как затворница, и это действует всем на нервы, особенно мне. Ты не можешь двигаться дальше? Я гарантирую тебе, что Эйви не хандрит и не делает всех окружающих несчастными.

Я в шоке широко раскрыла глаза, не в силах поверить, что моя подруга отчитывает меня. Она никогда не делала этого. Мы всегда поддерживали друг друга, несмотря на прыщи, парней, родителей и школу.

– Полагаю, попросить подругу поддержать меня в самый трудный момент жизни – слишком много.

– Знаешь что, Эми? Я думаю точно так же, – сказав это, она, топая, пошла обратно строить суккут.

Что, черт возьми, это было? Я слишком растеряна, чтобы думать об этом прямо сейчас. Я всего лишь хочу вернуться домой. И ничего более. Хуже всего то, что именно Джессика привезла меня сюда. Я вернулась обратно к своей группе и плюхнулась рядом с Уэсом из Lickity Split.

– Эми, ты села на банан, – сообщил мне Уэс, а после разразился смехом.

Никки и остальная группа наблюдали за мной. Все взоры направлены на меня, в ожидании моей ответной реакции.

Я могла бы заплакать – для этого не нужно прикладывать усилий. Честно говоря, я уже чувствую, как на глазах наворачиваются слезы. Закрыв глаза, я сфокусировалась на мокрой кашице на моих джинсах, которые придется замачивать не менее полтора часа. И на тираде Джессики. И на беременности мамы.

На Эйви и Нейтане, на катастрофическом свидании папы. И неуемном пристрастии Мутта обнюхивать каждую промежность.

В случае, если Вы не заметили, заявляю – моя подростковая жизнь официально испорчена.

Глава 12

Однажды раввин Глассман сказал, что осознал, что хочет учиться на раввина еще будучи учеником средней школы. Честно говоря, я думаю, Бог выбрал его предназначение среди тысячи всевозможных путей. Он слишком беспристрастен и мудр, чтобы быть обычным человеком.

Да, мне было суждено провести остаток ночи с прилипшей банановой кашицей на моих джинсах. И нет, Джессика все еще не разговаривает со мной. В отличие от Миранды.

– Это была очень весело, не так ли? – задорно спросила Миранда, когда мы сели в машину Джессики в конце вечера.

Джесс завела двигатель, а я, прежде чем сесть, подложила полиэтиленовый пакет на сиденье, чтобы не испачкать его

Джессика фыркнула себе под нос.

– Да, все было чудесно, – ответила я. Словами не передать, как я люблю, когда надо мной смеется целая группа школьников, да и в придачу к этому, я пахну как детское пюре. Где мне можно записаться на следующую встречу?

– Мне жаль твои джинсы, – сказала Миранда с переднего сиденья. – Я рада, что ты пришла. Было не так много детей из ЧА^[18].

– В Академии не много евреев, – я откинулась на спинку сиденья. При малейшем движении я чувствую, как подомной шуршит пакет. Вероятно, количество евреев не превышает 15-20% учеников Чикагской Академии, да и к тому же, ЧА далеко не самая большая школа в Чикаго.

– Они думают, что мы богатые снобы, – ляпнула я.

Миранда, повернувшись, посмотрела на меня, в то время как Джессика полностью сосредоточилась на дороге, ведущей домой.

– Люди не считают меня снобом, они считают меня жирной, но они полагают, что ты сноб, потому что ты красивая и мало улыбаешься.

– Улыбки переоценивают.

Джессика фыркнула себе под нос, а Миранда наоборот выглядела воодушевленной, продолжая возбужденно болтать:

– Улыбка продлевает жизнь. А ты знаешь, что когда ты хмуришься, то работают больше мышц, нежели когда ты улыбаешься?

– Ты знаешь, сколько энергии уходит на разговоры, в отличие от того, когда ты молчишь?

Я и вправду сказала это вслух? О Боже. Миранда, прикусив губу, отвернулась и вжалась в сиденье.