Как разграбили СССР. Пир мародеров

Начали действовать. Сразу же собрались руководители Верховного Совета, заместители Хасбулатова, и я среди них. Вскоре прибыли Руцкой, Зорькин — председатель Конституционного суда, и Степанков, который был тогда генеральным прокурором России и который позже перебежал от нас к Ельцину. Хасбулатов назначил меня ответственным за оборону Белого дома, и в этом новом для меня качестве я пошел проверять, сколько оружия имеется в здании.

Выяснилось, что сторонники Ельцина оказались людьми предусмотрительными: Филатов, первый заместитель Хасбулатова, заранее исподтишка вывез из здания Верховного, Совета большую часть оружия. Осталась мелочь: 74 автомата и штук 6 снайперских винтовок. А нас тогда умудрились обвинить чуть ли не в использовании ракет «Стингер», хотя никаких ракет, конечно, не было — у одного из солдат была фамилия Стингер, об этом пронюхали западные журналисты и — уж не знаю, специально или нет — пустили вот такую «утку». Тем не менее мы организовали охрану Белого дома, вокруг которого, стоит напомнить, ежедневно находилось около 20 тысяч наших сторонников: люди приехали из разных регионов, жгли костры, поскольку было холодно, началась осень.

— Вы до сих пор считаете себя действующим министром обороны России?

— Ну я же до сих пор не снят с этой должности... Недавно даже написал письмо Медведеву с просьбой уволить меня из Вооруженных сил. Министром обороны России меня в те дни назначил — неожиданно для меня самого — исполняющий обязанности президента России Руцкой. Это назначение утвердили Верховный Совет России и съезд народных депутатов; против меня голосовала, по-моему, пара человек. Кстати, я считаю, что назначение именно меня министром обороны было логичным, поскольку ранее я занимал должность заместителя министра обороны СССР и был вполне подготовленным к этой работе человеком.

Министром безопасности Руцкой назначил Баранникова, а министром внутренних дел Дунаева. Руцкой предложил нам ехать в свои ведомства и занимать кабинеты. Могу сказать, что мне действительно подготовили кабинет в штабе Воздушно-десантных войск; десантники меня там ждали и были готовы по моему приказу выступать на стороне Верховного Совета. Однако, когда об этом стало известно, многие стали меня отговаривать: «Если ты уйдешь из Белого дома, за тобой отсюда сразу уйдут все военные. А кто останется? Депутаты? Персонал, среди которого много женщин?» Пришлось остаться. Тем более что в этот момент нас по-настоящему обложили: отключили свет, воду, канализацию... Началось самое настоящее истязание, продолжавшееся до начала штурма.

— Была ли у Вас информация о готовящемся штурме и имело ли руководство Верховного Совета возможность тайно покинуть Белый дом до его начала?

— У меня работала разведка, и мы, конечно, знали о том, что готовится штурм. Буквально за три часа до его начала ко мне пришли два полковника... Сейчас я уже могу назвать фамилию одного из них — это Поповских Павел Яковлевич, начальник разведки ВДВ; второй тоже мой бывший подчиненный. Говорят: «Товарищ командующий, давайте мы Вас отсюда заберем и спрячем. Вас никто не найдет». Я: «Вы что?! Я — министр обороны и буду отсюда убегать?»

Да, в принципе, мы могли тайно покинуть Белый дом по подземным коллекторам, систему которых к тому времени хорошо изучили. Дело в том, что, когда мы поняли, что у нас нет никаких выходов из Белого дома, мы стали интересоваться подземными сооружениями. Никаких планов или карт подземелий у нас не было, и мы привезли 4—5 спелеологов, ребят-студентов из соответствующего института, которые взялись разобраться с подземными коллекторами, созданными в свое время под Белым домом для технических нужд. В результате эти студенты обнаружили подземные выходы из здания Верховного Совета к дому Хаммера у Москвы-реки, к стадиону, в районе станции метро «Смоленская» и около станции метро «Киевская» — там, под мостом, была небольшая дверка, оттуда и выходили мои ребята; сегодня, когда мы проезжаем мимо этого места, обязательно салютуем автомобильным сигналом.

Об этих подземных ходах не знали не только Ельцин и его окружение, но и долгое время не знал даже Хасбулатов. Три-четыре дня мы пользовались коллекторами в условиях секретности: в частности, помню, тащили по ним два рюкзака денег из города от наших друзей, чтобы выдать зарплату рабочему персоналу Белого дома. Потом об этих коллекторах узнали остальные депутаты. Первым узнал Бабурин, потом ко мне подошел Дунаев с упреками: «Владислав, как же так? Мы вместе работаем, а ты молчал!» Я отвечаю: «Там ходили мои разведчики...»

Кстати, изучать эти подземные ходы нам помогали и беспризорники, ведь там под землей шла вторая жизнь. Огромное количество людей: бомжи, беспризорники, целые человеческие галереи... вонь, грязь! Целый город под городом. Страшная картина!

— Есть много версий о том, кто первым начал стрельбу. Что скажете по этому поводу? Каково реальное количество погибших в эти дни?