Как разговаривать с мудаками

Недавно я разговорился со своей подругой Мишель, которая вышла на пенсию и уехала в Теннесси, чтобы построить там лошадиную ферму. Ее всегда привлекала деревенская жизнь, но в то же время Мишель была резкой и прямой, как многие жители Лос-Анджелеса.

И она постоянно раздражалась из-за своих соседей, Джонсонов, которые не держали лошадей и не очень-то жаловали их. Двое взрослых детей Джонсонов тоже были не в восторге, потому что они любили гонять по дороге, существенно превышая разрешенные законом 40 км/ч, а из-за Мишель и ее лошади им часто приходилось резко менять траекторию движения.

Кроме того, Джонсоны не слишком внимательно относились к уборке мусора, и в особенно ветреные дни металлические крышки от их баков оказывались на дорожках, где тренировались лошади (а острые края крышек резали животным ноги).

Мишель попыталась поговорить с соседями, но они сначала проигнорировали ее просьбы, а затем встали в защитную позу. Ситуация ухудшилась, когда Мишель, привыкшая посплетничать в лос-анджелесских салонах красоты, обмолвилась о том, какие же неприятные люди эти Джонсоны. А в городке салон красоты был один, и весть об отношении Мишель к соседям быстро добралась до миссис Джонсон (которая, само собой, оскорбилась). Они попробовали обсудить ситуацию, Мишель сказала, что миссис Джонсон реагирует чересчур эмоционально, – как вы понимаете, положения дел это не улучшило.

Мишель понимала, что зашла слишком далеко, но не знала, что делать. Она позвонила мне:

– Похоже, они и правда меня ненавидят. Они очень религиозные, но в этом году впервые я не нашла в своем ящике рождественскую открытку от них.

– Хочешь все исправить? – спросил я свою подругу.

– Да, я на самом деле хочу этого, потому что такая напряженность расстраивает меня, – ответила Мишель, подумав.

Я предложил ей технику ИСР.

Во-первых, я попросил ее написать такое письмо и отправить его соседям: «Дорогие Джонсоны, в последнее время я много думала о проблемах в наших отношениях, пытаясь встать на ваше место и посмотреть на свое поведение и своих лошадей. Мне совсем не понравилось то, что я увидела. Если вы не против, я бы хотела прийти в удобное для всех вас время, чтобы извиниться и, если вы согласитесь, предложить компенсацию. Если вы считаете, что прошлое не вернешь и делу не помочь, я с уважением отнесусь к вашему отказу. Но я надеюсь, что этого не произойдет. Ваша “понаехавшая” из Лос-Анджелеса соседка Мишель».

Джонсоны нехотя согласились на предложение Мишель. Когда все собрались в гостиной, она сказала ровно то, что я ей посоветовал: «Я хочу принести извинения за то, что сказала о вашей семье в салоне красоты. Если хотите, можете обругать меня. То, что я из Лос-Анджелеса и не привыкла держать рот на замке, совсем меня не оправдывает. Раз уж я приехала жить в Теннесси, я должна вести себя как принято здесь. Если вы не считаете, что я должна оставить всё как есть, думаю, мне нужно съездить в тот салон и извиниться там тоже – за то, что я говорила о вас за вашей спиной. Также я бы хотела извиниться за неприличный жест, который показываю всякий раз, как вы, миссис Джонсон, подъезжаете слишком близко ко мне и моей лошади. От этого мы обе впадаем в панику. Наконец, я хочу извиниться за то, что веду себя так грубо с благовоспитанными южанами. Если я хочу, чтобы все соблюдали правила на дороге, мне самой нужно соблюдать правила в обществе».

Затем Мишель перешла к фазе сочувствия: «Поставив себя на ваше место, я подумала, что, если бы я привыкла водить автомобиль с определенной скоростью, а потом на моем пути внезапно появлялась бы лошадь (обращаться с которыми я не умею), я бы ужасно нервничала. Мне бы приходилось резко менять направление движения. Думаю, это выводило бы меня из себя».

Наконец она решила поджечь фитиль фазы откровения: «Я понимаю, что, когда у нас происходят стычки, вы слышите мой резкий голос или узнаете, что я говорила о вас плохо, вы хотите, чтобы эта чертова женщина никогда не приезжала сюда, не привозила своих толстозадых лошадей, осталась там, откуда появилась, – ну или чтобы меня просто сбил грузовик. Хочу сказать, что я понимаю ваши чувства».

Когда Мишель умолкла, атмосфера в комнате резко изменилась. Джонсоны расслабились и перестали сидеть со скрещенными руками. Они сказали, что никогда не желали зла Мишель и ее лошадям (хотя и могли хотеть этого подсознательно). Затем они вместе с Мишель начали работать над тем, чтобы относиться друг к другу более уважительно.