Как работает стихотворение Бродского

Я уже отмечал, что в своей конструкции лирического сюжета «Мысль о тебе <…>» — последовательность утверждений, наблюдений, цитаций прямой речи, восклицаний и т. д. Эти быстрые смены форм лингвистической экспрессии в сочетании с различными окончаниями строк (иногда — восклицательный знак, иногда — анжамбеман) и предложениями, прерываемыми интерполяциями (строки 7–9; 13–16), могут быть признаны неким каноническим знаком, указывающим на то, как именно — вспышками памяти — говорящий вспоминает «фрагменты» образа своей матери. Эта фрагментарность подчеркивается метрической нерегулярностью, в которой — в лучшем случае — можно лишь уловить анапестический импульс. Риф- мическая схема регулярна (абба), но не приводит к строфической аранжировке, при которой четырехстрочные стансы формируют тематические единства. Эмоция достигает пика, и стихотворение заканчивается в минорном ключе. Сильная эмоция в строке 18, скрытая в повторении умерла, усиливается за счет экспрессивных повторов звуков а и у (а — у — а — а — у). В строке 19 негативный образ «иллюстрируется» повторением согласных г, р, с и m.

Перевод с английского Марии Константиновой

Роберт Рид (Англия). «BELFAST TUNE» (1986)

Here's a girl from a dangerous town.
She crops her dark hair short
so that less of her has to frown
When someone gets hurt.

She folds her memories like a parachute.
Dropped, she collects the peat
and cooks her veggies at home: they shoot
here where they eat.

Ah, there's more sky in these parts than, say,
ground. Hence her voice's pitch,
and her stare stains your retina like a gray
bulb when you switch

hemispheres, and her knee-length quilt
skirt's cut to catch the squall.
I dream of her either loved or killed
because the town's too small.
(Ill: 386)

* * *

Вот девушка из опасного города.
Она коротко стрижет свои темные волосы,
чтобы меньше приходилось хмуриться,
когда кто-то ранен.

Она складывает воспоминания как парашют.
Прыгнув, она набирает торф
и готовит овощи дома: здесь стреляют
там, где едят.

В этих краях больше неба, чем, скажем,
земли. Поэтому у нее высокий голос,
и ее взгляд замутняет твою сетчатку, как серая
лампочка, когда ты переключаешь

полушария, у нее юбка до колен из тяжелой ткани,
чтобы не развевалась на ветру.
Она снится мне любимой или убитой,
потому что город слишком маленький.
(III: 386)

Пушкин в Белфасте

Волнения в Белфасте обеспечили городу своеобразное бессмертие. В основе известности или дурной славы городов лежат различные причины, но бедствия, которые выпадают на них, так глубоко проникают в историческое сознание, что остаются навеки связанными с их названиями, а порой становятся единственной ассоциацией. Осада Дерри (или Лондондерри) и Сталинграда, падение Рима, Константинополя и Иерихона свидетельствуют о непреодолимой и бессмертной символической силе городов в моменты максимальной опасности и разрушения, когда, как микрокосмы глобального опустошения, они затрагивают наиболее глубинные подсознательные страхи человечества. XX век добавил еще несколько ужасных штрихов к этому древнему образу: Ковентри, Дрезден, Хиросима, хотя они, можно сказать, являются всего лишь более всеобъемлющими и опустошительными версиями разрушений древности, которые, как в Карфагене и Иерусалиме, «не оставляют камня на камне».