Как проиграть в любви (ЛП)

— И что? Если собираешься участвовать в чемпионате по выпечке, то, блядь, будь готов ко взлетам и падениям.

Папа сказал бы именно это.

Когда участвуешь в соревнованиях, то сталкиваешься и с хорошим, и с плохим; это не всегда прогулка по парку. Бывают дни, когда тебя бьют, и ты чувствуешь себя как дерьмо, а бывают, когда ты побеждаешь и выходишь на первое место.

Но это никогда не бывает легко, независимо от того, что происходит.

— Успокойся. Ему всего одиннадцать лет.

Пфф.

Я закрываю рот и смотрю шоу. Бреннону удается исправить свой дерьмовый торт, используя глазурь, чтобы заткнуть дыры там, где должен быть бисквит, и он морщится, когда судья отламывает огромный кусок масляного крема.

— К счастью для Бреннона, эта девушка Софи сделала торт, похожий на кучу собачьего дерьма.

— Даллас! — Райан смеется, пытаясь отругать меня.

Но я прав — Софи выбывает, а Бреннон, что называется, на волоске доживает до следующего эпизода.

Мое приложение пикает в то же время, что и домофон Райан — уведомление о том, что курьер пришел с нашим ужином. Мы оба одновременно вскакиваем, но я жестом прошу ее сесть.

— Я разберусь с этим.

Мне не нужно, чтобы она шла к двери после наступления темноты и открывала ее, а по ту сторону стоял какой-то странный человек. Конечно, возможно, это еще один студент нашего возраста, но все же.

Раз уж я здесь, лучше перестраховаться.

Мы живем в поганом мире, и я рад, что у меня три брата, а не сестра, о безопасности которой мне пришлось бы беспокоиться постоянно.

Передача происходит быстро; я быстро просматриваю содержимое пакетов после того, как ставлю их на маленькую кухонную стойку Райан. Позади меня она перемещается по помещению, доставая тарелки, вилки и несколько салфеток, пока я достаю куриные крылышки, говядину с брокколи, ло-мейн, лапшу с маслом и овощи на пару.

— Этой еды хватит, чтобы накормить целую армию.

Я киваю.

— Не смог выбрать.

— Похоже на то. — Она не жалуется, просто констатирует факты, ее собственная тарелка так же нагружена, как и моя.

Мы возвращаемся в гостиную, чтобы поесть и посмотреть, сможет ли Бреннон ухитриться приготовить сладкий десерт, который выглядит как пикантная еда.

— Мне нравится этот вызов, — говорит мне Райан, запихивая в рот вилку лапши.

Мило.

Очень мило.

Мне нравится, что в моем присутствии она не напускает на себя важность и не пытается произвести на меня впечатление.

— Он должен сделать десерт похожим на курицу с картофельным пюре.

Я прекрасно понимаю.

— Это выведет ребенка из себя.

Мы уже дважды видели, как он плачет.

Я наклоняюсь, вилка подвешена на полпути ко рту, пока мы с тревогой ждем, что что-то пойдет не так.

Удивительно, но Бреннон не тот, кто переживает срыв во время этой части шоу; это Адам, двенадцатилетний самопровозглашенный король пирогов из Коннектикута.

Сильной стороной Адама не являются детали.

Все, что он так старательно выпекал, изо всех сил пытаясь сделать свой десерт похожим на тако и сальсу, рассыпается. Кокос, в который он добавил пищевой краситель, слишком зеленый, чтобы быть похожим на салат, клубничные «помидоры» слишком красные, бисквит, который он использовал в качестве оболочки для тако, слишком толстый.

Все получилось не так, как он планировал, и парень теряет самообладание, топает ногой и бьется головой о стойку еще до того, как начал расставлять десерт, чтобы представить его судьям.

— АХ ТЫ, МАЛЕНЬКИЙ ТРУСИШКА! — кричу я. — СОБЕРИСЬ.

— Даллас! — ругает меня Райан в тысячный раз, шокированная, но восхищенная.

Я вижу по ее глазам, что она забавляется, но не признается в этом, потому что неполиткорректно высмеивать маленьких детей, которые делают все возможное.

— Что? — я пожимаю плечами. — Меня же никто не слышит.

— Я тебя слышу.

Я закатываю на нее глаза, доедаю говядину и брокколи на своей тарелке, прежде чем перейти к ло-мейну.

Это то, что нужно.

И кто бы мог подумать, что меня так развлекут крошечные повара?

Когда мы оба закончили есть, я встаю. Беру тарелку Райан и иду с мусором на кухню, навожу порядок, прежде чем вернуться, и приношу ей еще воды, потому что я внимательный засранец.

— Могу я задать тебе вопрос?

Она смотрит на меня.

— Конечно.

— Почему ты согласилась помочь мне?

— Честно?

Я фыркаю.

— Нет. Я хочу, чтобы ты солгала.

Это сарказм, но она все равно смеется.

— Я согласилась помочь тебе, потому что думала, что могу помочь тебе.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю, говорила ли я тебе об этом, но мои родители — брачные консультанты. Так что вполне логично, что я кое-что почерпнула по пути, слушая, как они работают и все такое.

— Логично. Но какое отношение это имеет ко мне?

— Эм… ну, я просто подумала, что тебе нужно немного поучиться тому, как обращаться с людьми.

В смысле? Что за фигня?

— Еще раз, что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, не пойми меня неправильно, но я просто подумала, что раз ты был достаточно черствым, чтобы бросить меня вместо своего друга, то ты черствый и в других отношениях, и, возможно, тебе не помешают советы по обращению с женщинами.

Я пристально смотрю на неё.

Она что, блядь, шутит?

— И как, по-твоему, я обращаюсь с женщинами?