Как прое*** всё

Когда я подавал документы в военное училище, мне понравилось сочетание слов, которое произнес военрук нашей школы, давая мне положительную характеристику для поступления. Он сказал:

– Поздравляю. Впереди тебя ждут тяготы и лишения военной службы!

Тяготы и лишения делают человека сильным. А еще тяготы и лишения иногда делают человека покойным. Но и то, и другое для героя – хорошо.

Военрук – в каждой школе был такой специально обученный человек. В школе тогда был такой предмет – НВП, начальная военная подготовка. НВП вел военрук, как правило, отставной офицер. Военрука в нашей школе звали Иван Давыдович. Он не особо жаловал меня, потому что уже в старших классах было понятно, что я – декадент. А декаденты – плохие солдаты. Моего друга Кису военрук тоже не жаловал, потому что Киса всегда опаздывал в школу и не умел вставать по команде «Подъем!» и собираться за 45 секунд. Киса не умел собираться даже за 45 минут. Но при этом хотел стать летчиком-испытателем.

Иван Давыдович ругал Кису:

– Ты не станешь летчиком! Ты станешь трупом!

Ивану Давыдовичу, как мальчику из фильма «Шестое чувство», везде мерещились трупы. Когда начинался урок НВП, он входил в класс, грозно всматривался в лица учеников и говорил:

– Здравия желаю, трупы!

Потом он по очереди подходил к каждому совсем близко и говорил тихо, заглядывая бедняге-школьнику прямо в глаза:

– Перед собой я вижу трупы! Обезображенные трупы!

Было страшно за него. И за себя. А военрук объяснял:

– Вы не умеете окапываться. Кто же вы будете на войне? Трупы! Обезображенные трупы!

В зависимости от того, о каком повороте в ходе третьей мировой войны военрук нам рассказывал, из его мозга выпрыгивали такие существа: обгоревшие трупы, обледеневшие трупы, облученные трупы и, наконец, невероятно страшная форма жизни, точнее смерти, – безответственные трупы.

Иногда Иван Давыдович вдруг закрывал глаза и некоторое время молчал. Он видел кошмары наяву, это было ясно. В такие секунды, когда он закрывал глаза, он видел ядерные грибы: они росли, как опята, по всей территории нашей страны, атакованной НАТО. И всюду были трупы. Это были мы. Его ученики.

Мы с сочувствием относились к нему. Мы знали его историю. Иван Давыдович служил в танковых войсках и однажды принял участие в учениях. Отрабатывали современный общевойсковой бой. Это очень мощная маза. Современный общевойсковой бой – это когда все новейшее и мощнейшее, что только создано силами зла, собирается в одном месте и ебошит друг друга. В рамках учений был произведен танковый десант. Ивана Давыдовича сбросили в танке с самолета. Парашют не раскрылся. Иван Давыдович просто летел вниз в танке. О чем он думал? Трудно сказать. О чем думал бы ты, читатель, если б падал с неба в танке?

Потом была встреча с землей. От удара отлетела башня у танка. А у Ивана Давыдовича вылетели все коронки из зубов, и невольно вырвалось: «Ох, ебана рот».

Когда через год больниц он начал различать лица людей, Иван Давыдович прямо заявил командованию, что не хочет уходить из армии, несмотря на все свои повреждения. И командование оставило его в армии. Но уже в качестве военрука в школе.

Иван Давыдович жил в школе. Личная жизнь у него не сложилась. Жена от него ушла после удара об землю. Предала. Дети, две дочки, также оказались подонками. Или подоншами, не знаю, как правильнее. Школа дала офицеру-инвалиду приют. Он жил в подсобке кабинета НВП. Это была очень маленькая каморка. Иван Давыдович обклеил ее всю плакатами гражданской обороны. Не в смысле группы Егора Летова, панка и дезертира. А в смысле, гражданской обороны – обязательного обучения населения действиям в случае начала термоядерной. Плакаты были прикольные. На одном, я помню, был нарисован мирный житель, мужчина в шляпе, он стоял посредине комнаты, за окном был куст сирени и отличный вид на ядерный гриб, а мужчина крепко прижимал к себе маленькую дочку, умело закрываясь ею от поражающих факторов. На другом плакате был нарисован пехотинец, который лежал ногами к взрыву. Ядерный боровик от него был, можно сказать, рукой подать – метрах в пяти. Но пехотинцу было по хуй. Он лежал себе спокойно.

Иван Давыдович нас обучал таким действиям. Иногда посредине урока он вдруг вскакивал и страшно кричал:

– Газы!

Первый раз услышав этот крик, мы подумали, что Иван Давыдович жалуется нам на здоровье, но потом он сказал, что мы трупы, потому что мы надышались газов, которые применил блок НАТО.

А иногда Иван Давыдович посредине урока вдруг падал на пол и кричал:

– Вспышка слева! – Или: – Вспышка справа!

По этой команде мы должны были тоже упасть на пол, ногами к взрыву, и не смотреть на гриб, подавлять в себе любопытство.

А иногда Иван Давыдович кричал:

– Альфа-бета-гамма излучение!

По этой команде мы принимались падать ногами в разные стороны, а Иван Давыдович нам кричал, что мы трупы, потому что альфа-, бета– и гамма-излучение проникает всюду, не имеет вкуса, цвета и запаха, так что не надо падать на пол, а надо быстро бежать к ближайшей свинцовой стене толщиной не менее метра.