Как продавали Аляску. Все еще можно вернуть

Комментарии Ф.П. Врангеля к доводам великого князя о неэффективности администрирования на Аляске силами Российско-Американской компании обнажают не только беспочвенность, но и очевидную надуманность обвинений. Утверждение, что «туземцы не видали у себя правителей, поставленных от государя императора, которые были выше компанейского начальства и которые имели бы единственною целью своей деятельности благосостояние туземцев, а не торговые интересы» [252] , с точки зрения бывшего главного правителя Аляски, не выдерживает критики. На это обвинение Ф.П. Врангель отвечает следующим: «Мы можем засвидетельствовать с полным знанием дела, что главные правители, приезжая в колонии, чувствуют себя и действуют там как начальники весьма самостоятельные, совершенно независимые от дирекции Компании во всех случаях, когда дело идет о защите нарушенной справедливости, угнетенной невинности, соблюдении государственных постановлений, устройстве богоугодных учреждений, заботе об улучшении быта туземцев, – и всегда главные правители стараются соразмерить и соглашать коммерческие предприятия с местными средствами и благосостоянием жителей. Главный правитель, утвержденный государем, высоко ставит и чтит ту доверенность правительства, с которою оно возложило на него обязанность правительственного контролера» [253] .

По мнению Ф.П. Врангеля, разделение властей в колониях невозможно, поскольку это приведет лишь к затягиванию решения дел и бюрократическим проволочкам: «Когда ответственность лежала на главном правителе, он пользовался всеми правами уполномоченного от Компании лица и мог действовать быстро, не стесняясь формальностями; но как скоро и самая ответственность контролера, и главного правителя подчинится бюрократическим формам, то место быстроты действий займется медлительностью, неизбежною при соблюдении узаконенных форм, которые в том крае неудоприменимы» [254] .

Не согласен бывший главный правитель Русской Америки с обвинениями в аморальности компанейских начальников: «В приведенном обвинительном пункте, между прочим, сказано, что грубые, необразованные личности из низкого сословия назначаются иногда в местные начальники, которые дозволяют себе оскорблять и притеснять туземцев и будто на эти притеснения весьма редко обиженный получает удовлетворение. Не смеем утверждать, чтобы не случались в отдаленных от надзора пунктах некоторые неправильности и обиды, – где же это не случается на огромном пространстве империи, даже в местностях, гораздо более доступных для надзора со стороны благонамеренных начальников, – но мы уверены, что во всех случаях, когда подобные бесчинства доводимы бывают до сведения главного правителя, последует удовлетворение» [255] .

Исправление существующих неурядиц путем изменения устава Ф.П. Врангелю представляется невозможным: «Среди обвинений в записке к министру финансов оправдываются директоры и главные правители и снимается с них вина в приведенных неурядицах, которые приписываются «ошибочности самого устройства управления». Смеем думать, что если эти неурядицы происходили не вследствие физических местных затруднений от разбросанности и отдаленности полудиких стран, и следовательно от явной невозможности их совершенно устранить (а всего менее устранились бы посредством изменения устава), – то главные правители, допустившие беспорядки, никак не могли быть оправданы, а должны бы, по всей справедливости, ответствовать перед законом» [256] .

Прекрасно знающий положение дел в русских колониях Ф.П. Врангель по существу не соглашается ни с одним доводом великого князя. Константин Николаевич выступает против прошения Российско-Американской компании продлить на 20 лет ее исключительную монополию «пользоваться всеми предметами и выгодами, какие промышленность и торговля могут извлечь как на поверхности, так и в недрах земли, без всяких со стороны других на то притязаний и исключительное право рыболовства и китоловства во всех водах Российско-Американских колоний» [257] . Великий князь утверждает, что данная привилегия фактически тормозит экономическое развитие края, не дает развиваться торговому флоту, провоцирует деятельность иностранных промышленников: «Неограниченной здесь монополией Компания пользуется уже более полувека в ущерб другим подданным государя императора, которые желали бы обратить свои капиталы и труд на помянутые промыслы и торговлю… При этом должно заметить, что эта монополия Компании убила частный купеческий флот наш, который начинал появляться в Восточном океане, и нисколько не помешала иностранцам наполнять наши воды своими судами и торговать с туземцами. В настоящее время русских купеческих судов не существует при наших берегах, а ежегодно являются туда сотни американских и английских судов с несколькими тысячами матросов, которые занимаются теми самыми промыслами, от участия в коих исключены одни русские подданные вследствие исключительного права, предоставленного Компании» [258] .