Как продать душу: Краткое руководство для светской львицы

Бланш гладит меня по руке.

— Эх, Ви! Училась бы у меня. За любовь нужно бороться, поверь моему опыту. Если ты любишь своего Натаниэля, не сдавайся.

Ей легко говорить! Если бы я могла просто прийти к Натаниэлю и сказать: «Я тебя люблю!» Но что это изменит? Может, стоит попробовать быть хорошей? В конце концов, ведь нигде не написано, что проклятая женщина обязательно должна быть плохой.

— Пожалуй, сделаю, как ты советуешь. Вдруг у меня получится? Бланш, я хочу тебя кое о чем спросить. Как ты думаешь, могла бы я просто сидеть на скамейке в парке, кормить птиц и болтать с подружкой? Хватило бы мне этого для счастья?

Мир, конечно, мне не спасти, друзей не осчастливить. Но вдруг мое призвание — кормить голубей в парке? Вот было бы здорово!

Бланш в замешательстве. Ее нижняя губа, как всегда в минуты раздумий, исчезает во рту. Я жду приговора. Бланш качает головой.

— Нет, Ви, ты слишком активная. У тебя ускоренный обмен веществ, поэтому ты не можешь усидеть на месте. Мой дядя Леонард, упокой, Господи, его душу, был точь-в-точь как ты. Просто не выносил безделья. — Бланш указывает на собственную голову. — Тебе, как и мне, необходимо все время чем-то занимать мозг.

— Да, наверное, ты права.

Я проиграла всухую. Бумажник Бланш потяжелел на две сотни баксов.

Заплатит теперь за свет на год вперед.

Следующий день у меня с большой буквы «Д» — я обедаю с Люси. Настало время проверить эффективность моего плана, поэтому я без звука согласилась на встречу. Главное — делать вид, что довольна судьбой дьяволовой пешки и даже не замечаешь, что ты дьяволова пешка. Эту премудрость я усвоила.

Люси поджидает в «Святом Эмброузе». Я смотрю на шоколадные пирожные глазами женщины, которая знает: дорога в ад вымощена далеко не благими намерениями. Нет, она вымощена соблазнами — шоколадом и стройными бедрами.

После обеда (телятина по-милански — пища богов) Люси переходит к делу. К делу о душах.

— Пять душ меньше чем за две недели. Идешь на рекорд, Ви.

— То ли еще будет, — говорю я, смачно жуя шоколадный ганаш[30] с восхитительным малиновым соусом.

Мои манеры, конечно, оставляют желать лучшего, но при виде десерта я и о них забываю. Это мне удается лучше всего.

— Ты вышла на финишную прямую. Когда я тебя впервые увидела, я сразу поняла: ты станешь одной из первых в нашей организации.

Я скромно опускаю глазки.

— Наверняка, Люси, ты это всем говоришь.

Люси с улыбкой наклоняется ко мне.

— Итак, Ви, чем бы тебе хотелось заняться? Останешься в мире моды? А может, попробуешь себя в политике?

По-моему, скучнее политики трудно что-нибудь представить, но у Люси на ней просто бзик. Интересно, сколько уже веков дьявол орудует в это сфере? Я до стольких и считать не умею.

— А что от меня потребуется, если я выберу политику?

— Ви, ты, верно, думаешь, что это все связано с Меган?

Я вздрагиваю.

— Понятия не имею, потому и спрашиваю. Ты опять помогла ей забеременеть?

Люси смотрит на меня с нежностью.

— Это ведь ее практически единственное желание. Можно сказать, навязчивая идея. Как бы ты поступила на моем месте?

Вот почему Люси так опасна. Нет, она не превращает людей в скот и не насылает саранчу — она просто с ласковой улыбкой протягивает вам веревку и мыло.

— Думаю, Ви, ты бы тоже исполнила заветное желание Меган. Уж если ее прокляла судьба, я, по крайней мере, должна обеспечить ей маленькое женское счастье. В конце концов, именно поэтому и Программа работает. Мы находим людей, которым чего-то не хватает в жизни, и их невзгоды горят синим пламенем. Разумеется, в переносном смысле.

С минуту Люси испытующе смотрит мне в глаза.

— Ви, мне бы очень хотелось, чтобы это была ты. Ты просто создана для этого.

— Для чего для этого?

— Для того чтобы быть моей дочерью. Правда.

Дочерью Люси? Воспоминания о том, что Люси говорила о мечте иметь дочь, о том, что она вынудила меня сотворить с Меган, еще слишком свежи. И я понимаю: Люси не шутит.

Я откидываюсь на стуле и взвешиваю свои мысли. Они сконцентрировались на разработке стратегии самосохранения. Люси хочет, чтобы я была ее дочерью. Ее дочерью…

Когда первый приступ отвращения отпускает, я ловлю себя на том, что польщена. Люси (будучи дьяволом) хочет, чтобы я была ее дочерью. А моя биологическая мать (которая тоже дьявол) не испытывала ко мне никаких родственных чувств, пока я не стала богатой, знаменитой и не переплюнула саму Коко Шанель.

— Люси, но почему именно я?

— Потому что мы с тобой сработались. Потому что мы с тобой обе язвы — нам на язык лучше не попадаться, все обговорим, от платья до качества подтяжки. В общем, мы понимаем друг друга с полуслова, как мать и дочь, которые к тому же лучшие подружки. Моя работа обрекает меня на одиночество. На полное одиночество.

— Ты могла бы выйти замуж. Разве нет?

Не знаю, имеет ли дьявол право на личную жизнь. Наверняка дьявол имеет право на все. Люси только рукой машет.