Как приручить Обскура (СИ)

— Только Грейвз может его контролировать, — спокойно и внятно сказал Талиесин. — К сожалению, ни вы, ни тем более я — не Грейвз. Так что вернёмся к нашему плану и будем действовать, как решили. Криденс, похоже… я бы сказал «с молоком матери», но в данном контексте просится только неприличный вариант… — он шаловливо улыбнулся, — Криденс впитал в себя идеи Грейвза о том, что импровизация — отличный способ добиться желаемого. Пусть попробует. Он знает, чем он рискует.

Тесей с раздражённым ворчанием спрятал в карман палочку.

— Кстати, хотел вас спросить, мистер Скамандер, — начал Талиесин, когда они вернулись в комнату с картой. — Вы ведь будете всё время находиться в вашем анимагическом облике?

— Да. Не сомневайтесь.

— Тогда вам понадобится вот это, — и Талиесин взял с каминной полки и показал красивый ярко-красный ошейник с золотой косточкой-брелоком.

Бледное лицо Тесея медленно порозовело.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что вы не сможете достоверно выполнять роль моего домашнего любимца, если будете разгуливать, как дворняга, — пояснил тот. — Вам никто не поверит.

— Не переходите границы, — тихо сказал Тесей, на шаг отступив назад. — Это не смешно.

— А я не смеюсь, — спокойно сказал Талиесин. — Подумайте сами: собака без ошейника — собака без хозяина. Даже волкодавы мистера Малфоя это знают.

Он пассом переслал ошейник в руки Тесея, тот с отвращением повертел его в руках, глянул на гравировку на золотой косточке.

— Трезоро Эйвери? — прочитал он и поднял узкие от злости глаза.

— Все мои собаки носят мою фамилию, — кивнул Талиесин и улыбнулся невинно и радостно, как юная девушка.

Криденс мчался, что было сил. Сейчас его не сдерживала тревога за то, что с ним мистер Грейвз в беспамятстве, верхом на Хоуп. Он стремился к прежнему дому в Гленгори, там осталось кое-что, что могло ему сейчас очень помочь. Он пронёсся над Англией, как буря, как чёрная стрела. Огни городов и деревень мелькали под ним, уносясь назад с ужасающей скоростью.

Обгоревший скелет дома так и остался нетронутым. Криденс врезался в обломки, как снаряд, ввинтился в них, затёк под каждый камень, в каждую щель, заворочался там, распуская дымные щупальца во все стороны. Где же, где же, где же…

Персиваль велел ему избавиться от старых вещей, но Криденс этого так и не сделал. И его старый куцый пиджак, и короткие полосатые брюки, и ремень с пряжкой, всё осталось в чемоданчике под кроватью.

И серебряный кулон, который подарил Гриндевальд. О котором Криденс забыл начисто — и который теперь всплыл в памяти. Который мог позвать Гриндевальда.

Серебряный знак на цепочке был невредим: он не расплавился от огня, только цепочка порвалась… но это было неважно. Криденс выпрямился во весь рост, до боли сжимая в кулаке серебряный треугольник. Острые края впились в ладонь.

— Я здесь! — крикнул Криденс, вскинув кулак. — Я здесь! Ты меня слышишь?..

Он стоял на развалинах дома, на развалинах прежней, счастливой жизни, и впереди у него не было ничего — только мистер Грейвз, которого отобрали. Второй раз! Криденс чувствовал в себе такую кипящую ярость, что с трудом мог дышать. Раньше ему нельзя было никого ненавидеть — ни Мэри Лу, ни Честити, никого. Когда он захотел возненавидеть мистера Эйвери, Персиваль ему запретил. Но сейчас! Гриндевальда можно было ненавидеть! И Криденс ненавидел его так, что готов был разорвать его на кусочки, если бы только не мысль, что сначала нужно найти Персиваля. И Ньюта.

Гриндевальд соткался из воздуха на развороченной дорожке, у кустов облетевших поломанных роз. Цветы висели головками вниз на сломанных стеблях, вялые, мёртвые. Лепестки у них уже начали чернеть и съёживаться.

— Я уж думал, ты не догадаешься, — Гриндевальд улыбнулся широко, неприятно.

— Мне нужен мистер Грейвз! — крикнул Криденс.

— Каждому из нас что-то нужно, — заметил Гриндевальд и положил руки в карманы брюк. — Теперь ты готов пойти со мной?

— Я хочу увидеть мистера Грейвза, — упрямо повторил Криденс, его голос ломко дрогнул от ярости.

— Вот что, мальчик, — тон Гриндевальда из дружелюбного в одно мгновение стал жёстким и злым. — Ты упустил свой шанс выдвигать условия. Хочешь увидеть его? Увидишь. Но только если будешь делать всё так, как я скажу.

— Я сделаю, — сквозь зубы пообещал Криденс. — Если вы покажете, что он жив.

Возле развалин послышались хлопки и вспышки — прибывали авроры.

— Закрой меня! — спокойно приказал Гриндевальд, даже не потянувшись к своей палочке.

Криденс медлил только одно мгновение. Потом рванулся к нему, закутал в дым, будто в кокон. Как же хотелось смять, раздавить его, переломать, разорвать, как плюшевую игрушку, чтобы ватой наружу, чтобы вывалились глаза и рот стал кровавым беззубым провалом. Но нужно было держаться, и Криденс держался. Атаки авроров били в живой туман, Криденс дёргался от боли, но принимал их на себя, закрывая Гриндевальда плотной стеной. Почему он не аппарирует?.. Чего он ждёт?.. Ждёт, пока Криденса снова убьют?..