Как правильно ошибаться. Большая книга мануалов

Я пишу эти пустяки, – про таксу, про то, как лучше делать и не делать, – но хорошо бы всё-таки различать, когда речь о любви, а когда об остальных наших сладостных играх, какие мы ведём в эсэмэсках и письмах, флиртуя, засыпая в одной постели, расставаясь. Вся гамма, от лучезарной влюблённости, до фиолетового слова «отношения», связана с любовью точно так же, как связан с ней свет от лампы в гостиной, видимый из детской, когда засыпаешь. Ты ещё не совсем дорос до шпингалета, и вообще в голову пока не приходит запираться, поэтому между дверью и косяком папа зажимает свёрнутую газету, которая от сквозняка вдруг начинает сползать с шорохом – не очень медленно, но и не быстро, – и дверь открывается, виден коридор и немного света, падающего из соседней комнаты, где собралась твоя неспящая семья. И тут есть много приятных возможностей – сделать крышу из одеяла, под ней отвернуться к стене и заснуть, или, имитируя взрослую сварливость, крикнуть «закройте, дайте поспать», или усесться в постели тёплым коконом и блестеть в темноте глазами, ожидая, когда кто-нибудь пройдёт мимо и найдёт тебя.

Но совсем нет выбора, когда ты уже вышел под яркую чешскую люстру и ослеплённо щуришься, переминаясь, наступая на длинные пижамные штаны, их на ночь подвернули, а они развернулись и сползают. И уже не важно, отнесут ли тебя в кровать на руках и посидят немного, пока заснёшь, или просто засмеются, или шикнут с нарастающим раздражением, – ты уже придавлен этим светом, под который осмелился выбраться, и твоё дело теперь только стоять и любить их.

Как перестать влюбляться в кого попало и разрушать свою жизнь

Милый демон

Заметила, что многие люди, неловкие в складывании слов, но непременно желающие сообщить миру нечто серьёзное, чаще всего начинают тексты со стандартных обобщений: «в наше нелёгкое время», пишут они, или «на территории бывшего СССР», или вот «многие люди», да. И далее эти домашние социологи вставляют какое-нибудь расхожее утверждение, которое нет нужды обдумывать, оно должно проскользнуть, как палец в… ну, вы знаете, проскользнуть и открыть дорогу более сложной мысли. Например, «в наше время, когда секс обесценился, телеканалы полны эротики, переходящей в порнографию…» и дальше, дальше.

Но именно в конкретном случае палец всегда застревает, потому что как же – секс обесценился? Хотела бы я дожить до восхитительных времён, когда это действительно произойдёт, но боюсь, что буду уже в возрасте, не позволяющем воспользоваться плодами прогресса.

В данный момент у меня самый дорогой абонемент на сексуальные занятия – моногамный брак. То есть ты имеешь это при себе почти в любое время, а зато, сами понимаете, сколько ограничений и обязательств, и при самых удачных обстоятельствах – пожизненных.

Если вы свободны, ситуация вроде как попроще. У каждой разумной женщины в телефоне есть три или четыре контакта, где в экстренном случае всегда дадут. Теоретически даром. Но на практике всё равно придётся расплатиться по какому-то неочевидному тарифу. Этот старый друг, с которым прежде не сложилась любовь, зато сохранился хороший секс, – он прекрасен, но почему-то оставляет привкус поражения. Или свеженький горячечный поклонник – всегда тут, всегда готов, но при этом заточен на «серьёзные отношения», только и высматривает, куда бы пристроить своё пылкое сердце и подвижную психику. Но мы-то ждём от него другого, правда? А вот человек, который вполне годен для редких встреч, но заинтересован чуть меньше, чем вы. Самую малость, но для царапины на самолюбии достаточно, поэтому вы никогда не позвоните ему первая. А в четвёртого вы сами готовы влюбиться, но при живой жене, наверное, не стоит, так что нафиг-на-фиг. И так далее.

Никакой особой несправедливости нет в том, что к каждому члену прилагается личность, ничего такого скандально-возмутительного – ну да, мы не можем использовать только светлую сторону какого-либо явления и остаться свободными от его тёмной стороны (разве только вы купили это «явление» в секс-шопе).