Как поверить в себя

Подумайте над этим подольше. Вы не можете испытывать удовлетворения, пока не почувствуете аутентичность самому себе. Аутентичность приходит от сознания потребностей как вашего внешнего, так и внутреннего «я». Если вы относитесь с ненавистью или безразличием к своей работе, эти моменты жизни фальшивы в метафизическом смысле. Это значит, что вы ведете себя в форме несообразно той личности, которой вы реально являетесь в мысли. Девяносто девять процентов вашего «я» отстранены от дел, в то время как оставшийся 1 процент имитирует вашу жизнь! Если вы живете таким образом долгое время, то неизбежно фокусируетесь на нищету. Почему? Потому что вы чувствуете себя неполным, и незаполненная часть вашей жизни как раз и есть то, что мы именуем нищетой, и именно она будет расти и дальше. Это становится порочным кругом, из которого вы не можете выбраться, пока не будете готовы на все, чтобы начать заниматься любимым делом и любить то, что вы делаете.

Вы, вероятно, думаете, насколько это непрактично, ведь жить нужно каждый день, нужно оплачивать счета и выполнять все обязательства. Позвольте мне сказать вам, что ваш скептицизм имеет право на существование, но я рассматриваю его как часть дефицита мышления, который может быть преодолен. Недавнее происшествие в моей жизни хорошо иллюстрирует это.

Одну из моих близких подруг зовут Джоанна. Я знаю ее двенадцать лет, она крестная мать двух моих детей. Она принадлежит к числу самых ярких, самых рассудительных и начитанных людей, каких я когда-либо знал. Когда мы познакомились в 1976 г., она уже в течение шестнадцати лет работала стюардессой на крупной авиалинии. У нее была квартира в том же доме, что и у меня, в Форт– Лодердейле, и у нас было много поводов поговорить. Она часто говорила мне, насколько она не удовлетворена своей работой. Я всегда реагировал так:

«А что тебе нравится делать?» Она говорила о своей любви к книгам и идеям, что ее привлекает издательское дело, о котором она, правда, всерьез не думала ввиду низкой зарплаты и необходимости переезда в Нью-Йорк. Джоанна продолжала летать, потому что, как она объясняла мне, доходы хорошие, да и поздно: у нее в мыслях нет отказаться от всех тех лет летного стажа ввиду предстоящей через двадцать лет пенсии.

Я убеждал ее уйти, рискнуть заняться тем, что ей нравится, и уверял, что изобилие польется в ее жизнь. Ей нравилась эта идея, но она не была к этому готова. Тем временем ей удавалось сводить концы с концами от зарплаты до зарплаты, не влезая всерьез в долги, но всегда испытывая нехватку денег, сколько бы лишних часов ни перерабатывала. Чем больше она работала, тем выше были налоги и тем более она чувствовала, что работает не на себя, а просто по привычке, а жизнь проходила.

Узнав ее феноменальные способности, я начал нанимать Джоанну выполнять некоторые задания для меня. Она начала с перепечатки моих рукописей для журнальных статей и выполнения части редакторской работы. Со временем она стала моим личным редактором и приняла участие в издании моих предыдущих книг, редактируя, переписывая, корректируя, печатая, проводя исследования; она стала незаменимой для меня. Признательность в начале этой книги – свидетельство той важной роли, которую она сыграла в ее издании.

Годы шли, а Джоанна продолжала летать, ее неудовлетворенность росла, и с ней начали «случаться» странные вещи. Три раза она получала довольно серьезные травмы, требовавшие от нее некоторое время воздерживаться от полетов. Болезни стали неотъемлемой частью ее жизни. Она попыталась переехать жить за границу, но личные и физические проблемы сохранялись. Она утратила жизнерадостность, которая всегда была ее отличительной чертой, и в ее жизни возрастал дефицит. Счета росли, и хотя ей удавалось рассчитаться с кредиторами, она переживала все, что угодно, только не изобилие.

Недавно произошел прорыв. Во время телефонного разговора по поводу некоторых деталей этой книги Джоанна сказала: «Помнишь, в семидесятые годы ты часто говорил мне и моим друзьям, что если бы мы делали то, что любим делать, деньги буквально полетели бы в наши окна?» Она рассмеялась и продолжала:

«Мы смеялись и отвечали, что тебе легко говорить. Они влетали в твои окна благодаря популярности твоих книг, но чтобы деньги шли к нам, мы сами должны летать!»

«Я думаю, что не поняла тогда, насколько искренне ты говорил, – сказала она более серьезно. – Я постепенно идентифицировала свое чувство возбуждения с тем, что ты описывал как «делать то, что любишь делать». – Она с решимостью в голосе добавила: – До меня дошло, что разница между тем, чтобы быть стюардессой с сопутствующими гарантированными благами, и тем, чтобы с головой окунуться в то, что любишь делать, – это разница в способе проживания жизни, которая делает дальнейшие полеты просто невозможными для меня».

Я гадал, чем вызван этот прорыв, а она продолжала: