Как поцеловать героя

Николь вспомнила, как несколько месяцев назад миссис Тредуэлл говорила ей, что если бы не зигзаги судьбы, Брайан Бору был бы королем Соединенного королевства Шотландии и Ирландии.

— Это так? — спросила она.

— Господи, да нет же! Я не сторонник Ганноверов. Но я не испытываю ничего, кроме презрения, к шотландцам, которые искажают историю. Для меня кажется совершенно естественным, что Англия и Шотландия объединились.

— Но ведь они объединены под эгидой Англии, а не Шотландии.

— У нас были шансы взять власть. И мы взяли ее, если вспомнить Якова Пятого. Пойми, Николь, я не собираюсь предъявлять иск крупнейшему на земле королевству из-за того, что какой-то мой предок в семнадцатом колене правил островами.

— Тем не менее в тебе есть королевская кровь.

— Когда правил мой род, — заметил Брайан, — женщины не носили нижнего белья, люди не знали лошадей, а мужчины-модники раскрашивали лицо в синий цвет. Ты хочешь знать, за что я стою? За прогресс. Прогресс Британии налицо. Все остальное можно послать к черту.

Он протянул руку, чтобы взять стакан. Николь не могла сдержать легкой гримасы. Ей всегда не нравился вкус виски. Это не укрылось от внимания Брайана.

— Что-то не так?

— Просто я предпочитаю бордо.

Он нахмурился:

— Ради тебя я откажусь от виски.

— Я не просила об этом, — возразила Николь. — Не хочешь сигару? — предложила она.

— Я хочу лечь на свою кровать. На нашу кровать, — с лукавой усмешкой поправился он.

Она встала и подала ему руку. Брайан взял ее не стыдясь, позволил подвести себя к кровати и раздеть. Затем настала его очередь раздевать Николь.

Когда оба оказались нагими, Брайан расположился на матрасе и уложил поверх себя Николь. Неожиданно он поморщился.

— Что такое? — шепотом спросила Николь.

— Опять проклятая нога, надо было вообще ее отрезать.

Николь потянулась, чтобы растереть ноющую мышцу.

— Ты знаешь, в чем беда? Эта кровать слишком мала для тебя.

— Я уже думал об этом…

— И к какому выводу пришел?

— У меня есть замечательная большая кровать в Лондоне.

— Пошли за ней Хейдена, — мгновенно среагировала Николь.

Брайан засмеялся:

— Не исключаю, что с ним может случиться удар.

— Если ты…

— Да? — Он откинулся назад и заложил руки за голову.

Она набрала побольше воздуха:

— Если ты, конечно, собираешься здесь остаться.

Возникла пауза.

— Я намерен оставаться здесь столько, сколько ты способна меня терпеть, — проговорил он наконец.

Впервые за все это время они заговорили о будущем.

— Я уезжаю, как тебе известно, с окончанием срока обучения.

— Этот срок истекает через несколько недель. Едва ли справедливо заставлять беднягу Хейдена тащить кровать сюда, а затем обратно.

— В таком случае… я увижу тебя в Лондоне? То есть я имею в виду, — быстро поправилась она, возобновляя растирания, — я понимаю, что не может продолжаться все так, как сейчас…

— Николь… — начал было Брайан.

Однако она перебила его:

— Хотя почему бы и нет? Мужчины в Лондоне имеют любовниц. Наверное, есть способы решить этот вопрос. Может, я найду книгу на эту тему в библиотеке академии. Инструкцию о том, как заниматься запретной любовью… — Все это было сказано нарочито беспечным тоном, однако Николь чувствовала, что к глазам подступают слезы. Одна слезинка упала на бедро Брайана.

— Николь, я…

— Ну да это не имеет значения, — поспешила сказать она и вытерла соленую влагу со щеки. — Мне не следовало затевать этот разговор. Прости.

— Когда ты переедешь в Лондон, я буду тебе не нужен.

Николь метнула на него возмущенный взгляд:

— Как ты можешь такое говорить?

— Но ведь это правда! Какую роль в твоей жизни будет играть шелуха, оставшаяся от мужчины?

— Не называй себя так! Не смей этого делать, никогда…

— Ты станешь красавицей сезона. Вокруг тебя будут увиваться десятки молодых красавцев. И ты этого заслуживаешь.

— Мне не нужен никто, кроме тебя, — твердым голосом сказала она. — Я люблю тебя.

О Господи! Вот это и произошло. Она произнесла слово, которое клятвенно обещала никогда не произносить. И что он теперь ответит? Одно из двух — «Я тоже люблю тебя, Николь», либо… Либо нечто такое, что разобьет ей сердце.

Николь ждала, опустив голову. За закрытой дверью в пивном зале кто-то громко рассказывал скабрезный анекдот; грубые слова повисли в воздухе, словно преграда для слов любви. У мужчин все иначе. Разве мать не говорила ей об этом в редкие минуты откровенности? «Даже самые лучшие из них не переживают тех чувств, какие испытываем мы», — подумала Николь.

Тем не менее она не хотела в это верить. Она видела лорда Брайана Бору в различных ситуациях. Видела проявления его чувственности, мужества, юмора, нежности и верила, что сердце у него не менее щедрое, чем у нее, что ему, как и ей, ведомы и страсть, и страхи, и надежда. Разница в другом — насколько он позволит себе это признать. Почему он молчит?

Николь разозлилась на себя. Зачем она попыталась загнать его в угол? Николь наклонилась, и ее рот коснулся раненого колена. Она поцеловала его, затем ее губы двинулись вверх, к паху, к завиткам жестких рыжеватых волос вокруг мужского ствола, который в этот момент был непривычно вялым.