Как покорить герцога

— Здравствуйте, — сказала Джорджианна Рафу, сделав небольшой реверанс, и улыбнулась ему. В ее очаровательных голубых глазах была пустота. — Добро пожаловать к нам в дом.

Шарлотта почувствовала, как взгляд Рафа на мгновение обратился к ней, и невольно вздрогнула, желая сейчас одного: провалиться под этот мозаичный пол. Мать не смущала ее, и она не чувствовала себя неловко из-за нее, но ей было стыдно, что она не рассказала Рафу о ее состоянии. Они живут сейчас под одной крышей, и она должна была рассказать ему.

Но тогда он стал бы задавать ей вопросы, на которые она не хотела отвечать.

— Я очень рад вашему приглашению, миссис Сиверс, — сказал Раф спокойно, помогая подняться женщине, присевшей в реверансе, и склоняясь над ее протянутой рукой. — Я польщен, мадам.

— И вы тоже, юная леди, — обратилась Джорджианна к Шарлотте. — Надеюсь, Марте скажут, что нужно поставить на стол еще два прибора. У нас на обед жареный цыпленок.

— Да, мама, это замечательно, — сказала Шарлотта, в то время как Мари поспешила подхватить Джорджианну под руку. — Иди наверх и отдохни немного. Марта обо всем позаботится.

Никто не произнес ни слова, пока служанка вела миссис Сиверс по лестнице, но, как только они удалились, Николь сказала:

— Я нашла ее в кухне, Шарлотта. Она распоряжалась в отношении вечернего меню. Она права, у нас сегодня жареные цыплята. Кухарка усадила ее за стол и дала ей пшеничную лепешку и чашку чаю. Шарлотта, она сказала «юная леди», когда посмотрела на тебя. Почему? Она не узнает тебя, да? И она называла кухарку Мартой. Так звали кухарку в коттедже «Роза»? Ту, которая погибла во время урагана?

— Потом, Ники, — сказал Раф, взяв Шарлотту под руку. — Спасибо, что ты нашла нам миссис Сиверс. Пойдем со мной, Чарли. Думаю, тебе нужно присесть.

— Нет, все в порядке, — произнесла Шарлотта, однако не стала возражать, когда он повел ее в кабинет и усадил в ее любимое кресло. — Правда, все хорошо, Раф.

— Вот, — сказал он чуть позже, передавая ей бокал бренди.

Она не взяла его, тогда он поднял ее руку и обхватил ее пальцами ножку бокала. Она чувствовала себя настолько обессиленной, что позволила сделать это.

— Пей маленькими глотками, если ты не привыкла.

Она так и сделала, слегка вздрогнув, ощутив жидкость в гортани.

— Почему людям нравится пить такую горечь?

— Думаю, по многим причинам, — ответил Раф, подвигая к себе стул, стоявший напротив. — Чарли! Ники права, твоя мать не узнала тебя.

Шарлотта сделала еще один глоток: ей показалось, что это успокаивает ее — внутри разливалось приятное тепло.

— Чарли!

Она сморгнула внезапно подступившие слезы.

— Она… она никогда не была особенно крепкой. Пилишь ли, ее рассудок, то есть… Мы с папой всегда заботились о ней, старались, чтобы она не расстраивались. Но ей стало гораздо хуже с тех пор, как… О, Раф, иногда это так больно…

Раф поставил свой бокал, опустился на колени перед креслом Шарлотты, притянул ее к себе и обнял.

Его сочувствие сломило ее.

Она крепко обняла его и расплакалась навзрыд ему в плечо. Этих судорожных рыданий она не позволяла себе долгие месяцы с той ночи, когда болезнь свалила ее мать.

— Иногда… иногда мне хочется пойти к ней. Объяснить ей, что она больна, чтобы она обняла меня, успокоила, сказала, что все будет хорошо, совсем хорошо. Я так скучаю по ней…

— Ах, дорогая, — сказал Раф, поглаживая ее спину и целуя волосы. — Почему ты не рассказала мне, что она больна? Почему ты думала, что нужно скрывать это от меня?

Шарлотта нехотя отодвинулась от него и стала рыться в кармане своего платья. Взглянув на Рафа, она вздохнула:

— Кажется, у меня нет платка.

— Хоть этим я могу тебе помочь. — Он протянул ей свой большой белый батистовый платок. — Ну же, Чарли, дунь в него как следует.

Она невольно улыбнулась:

— Слушаюсь, ваша светлость, — и сделала, как он приказал. — Не думаю, что ты захочешь получить его обратно.

— Это мой подарок, — ответил Раф и, прежде чем подняться, обнял ее еще раз. — И ты не обязана мне ничего объяснять. — Видишь ли, я замечал этот взгляд и прежде, когда твоя мать смотрела на меня. Если все окружающее пугает, некоторым людям спокойнее обратить взгляд внутрь себя.

Шарлотта в последний раз резко вытерла мокрые от слез щеки тыльной стороной ладони — жест, вовсе не подобающий леди!

— Ты имеешь в виду, чтобы видеть только все хорошее?

— Что-то вроде этого. Я был рядом с умирающими солдатами, которые думали, что я их мать, укладывающая их спать, а некоторые, даже без тяжелых ранений, просто забывались, и их сознание ускользало куда-то, где они чувствовали себя в безопасности от всех мерзостей и ужасов войны. Я не знаю, не могу объяснить, как и почему это происходит, но мы защищаем себя, Чарли. Каждый по-своему.

Шарлотта закусила губы, чтобы снова не разрыдаться.

— Думаю, ты очень хорошо объяснил это, Раф. Мамин рассудок уводит ее туда, где безопасно. Я… мне просто хочется, чтобы она позволяла мне навещать ее.

Он протянул ей еще один бокал:

— Вот, выпей. Ты расскажешь мне подробнее, когда захочешь. Если вообще захочешь.

Она покачала головой, отказываясь от вина.