Исследователи личностных черт лишь
Застенчивость как результат научения
Концепция исследователей личностных черт, согласно которой застенчивость фатально предопределена врожденной конституцией, расходится с основными положениями бихевиористских теорий. Бихевиористы убеждены, что так или иначе каждый из нас представляет собой продукт того, чему он научился. Мы усваиваем те действия, которые вознаграждаются, и воздерживаемся от тех, которые влекут негативные последствия. За счет такого преобразования внешней среды, когда вознаграждается лишь «желательное» поведение, бихевиорист считает возможным сформировать прекрасную леди из уличной девчонки[23] или даже трансформировать застенчивого Н– в энергичного Н+.
Джон Уотсон, популяризировавший идеи бихевиоризма в Америке, без тени смущения заявлял, что положительное подкрепление[24] открывает неограниченные возможности для изменения личностных особенностей и темперамента:
«Дайте мне дюжину здоровых младенцев и, создав для них соответствующую воспитательную среду, я гарантирую, что любого из них выращу кем угодно, по выбору – врачом, адвокатом, художником, торговцем или, если угодно, вором или нищим, причем независимо от его способностей, склонностей, призвания или расовой принадлежности».
Современные бихевиористы считают, что застенчивость представляет собой приобретенную реакцию страха на социальные стимулы. Она может возникать в силу таких причин, как:
• негативный опыт общения с людьми в определенных ситуациях, основанный либо на собственных прямых контактах, либо на наблюдении за тем, как другие «погорели»;
• отсутствие «правильных» навыков общения;
• предчувствие неадекватности собственного поведения, и, как следствие, – постоянная тревога по поводу своих действий;
• привычка к самоуничижению из-за своей «неадекватности» («Я застенчивый», «Я жалкий», «Я неспособный», «Я без мамы не могу!»).
Согласно бихевиористской концепции, застенчивость может формироваться у ребенка в результате его попыток занять достойное место в том мире, где главенствуют взрослые. Вот что вспоминает одна сорокадевятилетняя учительница: